|
|
Несколько дней после Рождества
| |
| JaneBennet | Дата: Воскресенье, 11.03.2012, 19:00 | Сообщение # 1 |
 Наутилус
Группа: Друзья
Сообщений: 11
Статус: Offline
| Рождество… Он терпеть не мог Рождество. Душевный и теплый праздник, и…очень семейный. Если, конечно, у тебя есть семья. У Роберта ее не было. Единственная, рядом с кем он чувствовал себя «дома», уехала из города на неизвестный срок и в неизвестном направлении. Они так скомкано простились при Крузе: было совершенно непонятно, стоит ли ему на что-то надеться. Роберт усмехнулся. Можно подумать, если бы надеяться было не на что, он выбросил бы ее из головы и увлекся бы кем-нибудь другим – да вон хоть ее хорошенькой сестрой! Он не мог забыть ее все эти десять лет – разве можно сейчас, когда он как никогда близок к ней, рассчитывать на то, что это наваждение оставит его? Эта женщина обладала над ним невероятной властью – и порой он ненавидел себя за свою слабость. Пожалуй, единственную настоящую слабость Роберта Бара – и единственную черту, которая продолжала связывать его с Робертом Парризи.
Спустя пару дней после Рождества Роберт просто сел в машину и поехал прочь из города. Так, как однажды уехали они с Иден, когда она буквально выкрала его из-под носа у Келли и Круза. Он не мог больше оставаться на одном месте: ожидание убивало, а движение давало ложную веру в то, что ты как-то действуешь.
Роберт гнал машину все дальше и дальше: внимание, которого требовала дорога, позволяло ни о чем не думать. Опомнился он уже когда начало смеркаться и стало понятно, что пора думать о ночлеге. Свернув с основной дороги, он вскоре нашел маленький симпатичный отель. Внутри было довольно уютно, и это еще больше располагало к тому, чтобы остаться.
Утром солнце так радостно светило в окно, что нельзя было не улыбнуться, не подойти к окну, не выглянуть в сад и не застыть в удивлении: он был весь в снегу, таком редком для окрестностей Санта-Барбары. Роберту сразу же захотелось спуститься в сад. Он отошел совсем недалеко от гостиницы, как наткнулся на маленького забавного гнома. То есть это, конечно, был просто маленький мальчик в слишком большой шапке, которая сползала на глаза, но Роберт улыбнулся и про себя назвал его гномом. Мальчишка откуда-то радостно улепетывал, периодически оглядываясь и задорно смеясь. Удержаться было невозможно: Роберт слепил снежок и легонько запустил им в гнома. Мальчик обрадовался игре – Роберт не стал уворачиваться и тут же получил ответным снарядом в живот. Гном радостно засмеялся, запрокинув голову, и Роберту его лицо показалось знакомым. «Если мой сын однажды назовет тебя «папа», - всплыли в памяти слова. Нет, этого не может быть.
- Чип! Чи-ип! - раздалось невдалеке. Значит, может быть. Потому что этот голос он узнал бы из миллиона. Он обернулся. Его светловолосая сирена быстрым шагом шла к ним, толкая перед собой коляску и встревожено глядя на сына. – Чиппер! Как не стыдно убегать от мамы!
- Мы играем! – весомо пояснил Чип и запустил в Роберта еще одним снежком. Иден перевела на него глаза…
- Ты…
Черт! Он даже знал, о чем она сейчас подумала: он каким-то способом разузнал, где они, и приехал вслед за ней.
Черт! Она даже знала, как глупо сейчас выглядит: он выследил их, а она не гонит его, а стоит и пытается не улыбнуться. Потому что Чип так смеется, и потому что у Роберта очень забавный вид с этими следами от снежков, и потому что…она почему-то рада видеть его?
Нет, не «почему-то». Она всегда рада видеть его. Даже когда зла на него. Даже когда ссорится с ним. Даже когда ссорится с Крузом. Даже когда старается быть хорошей матерью. Даже когда… можно не продолжать. Сколько бы она ни проклинала себя, сердце продолжает делать кульбит, как и тогда, десять лет назад. Нет, это уже не любовь. Вот только почему?..
Чип. Это он спасает положение. Он возмущен, что с ним перестали играть и с удвоенной силой обстреливает мужчину. Роберт, видя, что изгнание ему не грозит по крайней мере в ближайшие минуты, отвечает мальчику. Иден, видя радость Чипа, сдается и присоединяется к ним. Троица гоняется друг за другом, бросается снежками, выкрикивает угрожающие лозунги…и все хохочут как ненормальные. В конце концов Чип и Иден, объединившись против превосходящих сил противника, валят Роберта в снег. Чип отчаянно забрасывает его горстями снега (настолько огромными, насколько позволяют его маленькие ручки), а Иден просто сидит рядом, смеется и стряхивает снег со своих роскошных волос. Она так красива, что хочется зажмуриться – чтобы не ослепнуть. Она давно не была так сияюще красива – просто потому, что уже очень редко улыбалась по-настоящему.
- Ну все, все, я повержен! – Роберт поднимает руки. Чип издает торжествующий вопль. Иден поднимается и протягивает ему руку.
- Ты сражался достойно, но никому не устоять перед нашей командой.
- Уверена? – Роберт улыбается и резко дергает руку вниз, и Иден неловко падает на него. Обоим нестерпимо хочется смеяться. Вот только Иден не может не думать о том, как все это неправильно: она уехала, чтобы побыть с детьми и спокойно подумать, а вместо этого разыгрывает тут семейную идиллию с абсолютно чужим им человеком. Чужим? Стала бы она радостно валяться в снегу с чужим человеком?
- Нам пора, - Иден быстро поднимается. – Чип, не снимай шапку, ты простудишься. Пойдем в номер. Адриана уже наверняка замерзла.
Она торопливо разворачивает коляску, говорит то с Чипом, то с Адрианой, то с обоими – все, чтобы не замечать Роберта. Можно подумать, если она не будет на него смотреть, он просто исчезнет.
Роберт не вмешивается. В конце концов, это ее право. Пусть идет. Кто знает, не захочет ли она вернуться.
***
Роберт сидел у камина и смотрел на огонь, крутя в руках бокал виски. Он вспоминал утреннюю встречу, и ему было тепло. Что бы она ни решила, сегодняшние воспоминания останутся с ним – как и все другие.
«Если однажды мой сын назовет тебя «папа»… Значит, Круз опасается этого. Значит, это возможно? Но он не хочет отнимать у Круза детей. Сегодня утром он был так весел, играя с Чипом, просто потому что рядом было Она. И на секунды можно было вообразить, что это их дети. Воображаемое счастье. Только такое он и знал последние годы.
- Не помешаю? – тихий голос заставил его вздрогнуть. Он ждал ее, но не верил, что она придет. Она знала, что, если спустится в общую гостиную на первом этаже, наверняка встретит его, но все-таки спустилась.
Вместо ответа Роберт пододвинул второе кресло поближе к камину.
- Сегодня их легко было уложить. Чип так набегался за день, - Иден улыбнулась, глядя на огонь. – Он ни разу не играл в снежки.
- Я тоже играл считанные разы. Так что мне это доставило не меньше удовольствия, - Роберту даже нравилось, что она смотрит на пламя и он может беспрепятственно любоваться ею.
- А мы однажды всей семьей ездили на Рождество в Лапландию к Санта-Клаусу. Мне было лет десять, наверное. В тот Новый год я просила его, чтобы обратный путь не был таким долгим.
Снова улыбки. Почему она стала так часто улыбаться, оказавшись вне Санта-Барбары?
- И вот там мы веселились на славу. Особенно мы любили санки. Спускались кто быстрей: мы с Ченнингом или Келли с Тэдом. Мы были старше, тяжелее, и поэтому ехали быстрее, а они так на нас злились, - Иден легко рассмеялась. – Где, интересно, был Мейсон в это время?
- Ты так тепло о них говоришь.
Если бы она хоть раз сказала так о нем!
Если бы он знал, как она рассказывала бы о нем, если бы смела рассказывать!
- У меня удивительная семья.
- Да, этого у вас не отнять. Вы семья – прежде всего семья.
Иден вспомнила глаза Келли, когда она сказала, что еще ничего не решила по поводу Роберта. Да уж. «Прежде всего семья». Она покачала головой.
- От нас ничего не остается. Тэд. Келли. Я…
Иден опустила голову. Он знал, о чем она. Тэд исчез и не шлет новостей. С Келли у них последнее время все больше непонимания. А она сама…если это будет продолжаться, Кэпвеллы не простят ее. Ее, принцессу, мисс правильность, идеальную жену из сказки об Иден и Крузе. Они так долго лепили ее такой, лепили всем семейством – ненавистным ему семейством – и почти добились своего. Авантюрная, взбалмошная и бесконечно милая девочка, которую он знал десять лет назад, теперь была запрятана так глубоко, что, казалось, ее уже и не было. Роберт непроизвольно сжал кулаки. Как они смели сделать ее такой? И как она позволила это им? Ответ был один – она любила их. Их всех: властного СиСи, противоречивую Софию, загадочного Мейсона, капризную Келли, и мистера Я-Лучше-Знаю-И-Всегда-Прав – да, его она любила больше всех. И сейчас, когда она сидит здесь, бледная и уставшая, она все равно тепло улыбается, думая об этих людях. Потому что они хороши? Нет, потому что хороша она.
- Ты здорово держишься.
- Спасибо. Я…, - «чувствую себя такой одинокой», - хотела она произнести фразу, сказанную однажды Софии. Но нет. Этого она больше не скажет никому. Он не должен знать, насколько сильный клин вбил между ней и семьей. – Я так устала.
Он понимал это «устала». Видел, слышал, ощущал, как она боролась за него с ними всеми. Не за то, чтобы быть с ним – а просто за то, чтобы они относились к нему справедливо. Чтобы они не ненавидели его. Чтобы они не считали глупостью те пять лет, что он провел за нее в тюрьме. Чтобы каждый из них не норовил наступить на единственное его уязвимое место, которое стало всем известно. Пожалуй, впервые за много лет она шла на открытый протест и отстаивала свою правоту.
- Давай так. Сейчас ты наденешь свитер (он заметил, что она не раз зябко поежилась), я принесу тебе глинтвейна, и ты расскажешь мне что-нибудь хорошее. Из детства, например.
Он отдал ей свитер, оставшись в одной рубашке, и отправился за напитком. Хорошо, что в отеле почти никого – их никто не потревожит. У всех есть планы на Рождество, кроме тех, кто затерялся в этой жизни, как они.
Иден поднесла свитер к лицу. Такой забытый и одновременно такой родной запах. Она читала где-то, что память ярче всего отзывается не на картинки, не на музыку – а именно на запахи. Так и было: ей живо вспомнились те легкость и бесшабашное счастье, которыми она была полна на Сиренас. А потом стало еще тяжелее. Два таких сильных чувства – разве это не много для одной женщины?
Хорошо, что Роберт быстро вернулся. Она надела свитер, забралась в кресло с ногами, обеими руками взяла кружку с горячим пряным глинтвейном, и принялась рассказывать. Почему-то о Ченнинге, и почему-то эти рассказы не приносили боли. Она вспоминала их счастливое детство, и ей было легко. Роберт слушал и любовался ею. Она была такая домашняя в этом свитере, который был ей велик, рукава сползали до пальцев, и она забавно их поправляла. Рассказ увлек ее, и она улыбалась, жестикулировала, иногда даже шутливо изображала героев истории – и в ее сияющих глазах плясали отблески пламени.
- Да уж… И ты знаешь, с Чипом однажды была похожая история…
- Ты очень любишь его.
- Да.
- Он и правда твой сын.
Она помолчала.
- Знаешь, это было не сразу. Я не сразу поняла это. Никогда не иметь своих детей – и вдруг стать матерью чужого мальчика, который далеко не всегда такой милый, как сегодня утром, - она попыталась пошутить. – Но однажды я просто кормила его завтраком: он сидел за своим столиком, я поставила тарелку и набрала полную ложку каши, а он посмотрел на меня и улыбнулся. Ничего не произошло, но почему-то именно тогда я поняла, что он – мой мальчик.
Она никогда не рассказывала никому об этом. Наверное, все думали, что она легко приняла ребенка Круза. А ей просто не хотелось говорить об этом. Но Роберту почему-то легко было рассказывать.
Дети…бесконечно, невероятно, невозможно не хотелось уходить – но пора было возвращаться к ним. Она и так оставила их почти на час. Пожалуй, только беспокойство о них могло заставить ее сейчас уйти и оборвать это хрупкое равновесие, установившееся на час в ее жизни.
- Мне пора. Я не могу оставить детей одних надолго.
Сколько ощутимой, просто физической боли от того, что она сейчас уйдет, было в его глазах. Роберт не позволил бы никому прочитать это в них – кроме Иден. Она снова неловко заторопилась, снимая свитер, поднимаясь с кресла, поправляя волосы. Она пробормотала что-то среднее между «прости» и «пока» и уже повернулась, чтобы уйти, но он мягко поймал ее за руку.
-Иден…
Только он умел так произносить ее имя. Так, что все внутри замирало, и она ждала продолжения фразы так напряженно, словно от этого зависело что-то очень важное. Сама его интонация…звуки ее имени шли откуда-то из самой глубины, в них было что-то завораживающее, почти магической. Но еще опаснее было смотреть Роберту в глаза – и в эту ловушку Иден попадалась снова и снова. Она видела в них одновременно и бушующее чувство, и власть над этим чувством, и невозможность сопротивляться ему, и способность увлечь ее за собой в вихре его любви. Она боялась этих глаз, потому что не могла вырваться из их плена, и оставалась стоять, зачарованная, ожидания только одного – его поцелуя.
Наверное, он слишком любил ее. Поэтому он так медлил, так боялся спугнуть свое счастье, испортить все неосторожным словом или излишней поспешностью. Она должна сама все решить. Роберт провел рукой по ее волосам. Взглядом он проследил за своим движением – и на секунду Иден могла вынырнуть из затягивающего водоворота его глаз. На этот раз она не мешкала, а почти бегом покинула гостиную.
Роберт долго, долго смотрел ей вслед, а потом попытался усмехнуться, что у него уже вошло в привычку по пять минут смотреть на двери, которые закрываются за Иден. Шутка не удалась. Он снова взял бокал и опустился в кресло.
Иден закрыла дверь и прислушалась. По мерному сопению было понятно, что дети спят. Больше тишину ничего не нарушало, и у нее в ушах сначала тише, потом все громче зазвучала знакомая музыка. Эта музыка! Она не давала ей покоя уже неделю, с тех самых пор, когда Иден впервые услышала ее в доме Роберта, куда он увез ее после той ссоры с семьей. Теперь та музыка начинала звучать в голове Иден каждый раз, когда она хоть на секунду о чем-либо задумывалась. Конечно, она была красива, но Иден чудилось в этой музыке что-то запретное, даже неприличное, настолько сильна была та приглушенная, но безудержная страсть, слышавшаяся Иден в ней. Музыка не оставляла ее и во сне, и Иден снова начали сниться сны о Роберте, и в них он уже не погибал: каждый раз ей снился вечер в его доме, и каждый раз она хотела уйти и – не уходила. Чувство вины затапливало ее после каждого такого сна, но она ничего не могла с собой поделать. И музыка звучала, звучала, звучала – просто сводила с ума – и не желала замолкать. Иден зажала уши руками и обессилено опустилась на корточки, прислонившись спиной к двери. Так дальше не может продолжаться. Она должна что-то с этим делать, и прежде всего – не видеть Роберта.
***
К завтраку Роберт спустился довольно рано и просидел там не меньше часа, делая вид, что пьет кофе и читает газету, а на самом деле поджидая Иден. Однако она так и не появилась, и сомнений становилось все меньше.
- Да, миссис Кастильо покинула отель сегодня утром, - с интонацией отличницы ответила милая девушка на ресепшене.
Прекрасно. Она снова сбежала от него – в третий раз за эти пару дней и в бесчисленный – за время их знакомства. Робертом снова завладела тоска. Столько лет Иден только и делала, что ускользала от него, а он все бежал и бежал за ней, словно не было у него своей воли, своих желаний, да и просто уважения к себе, в конце концов. Иден завладела его жизнью и обращалась с ней, как маленький ребенок с красивой хрупкой игрушкой, не положенной ему по возрасту: игрушка завораживала, но ребенок был еще настолько неловок, что не умел быть с ней осторожным, а потому каждую секунду смог ее сломать. Она и ломала. Ломала эту жизнь десять лет назад, пять лет назад, полгода назад… А он все строил и строил новую жизнь, и каждую «игрушку» для Иден создавал красивее предыдущей, и ребенок снова тянулся к сверкающему шару из тончайшего стекла, думая, что сумеет играть им, как мячиком…
Иден распаковывала чемоданы на новом месте и ворковала с детьми, рассказывая Адриане, что новая комната в розовых тонах наверняка больше по вкусу ей, чем Чипу и утешая Чипа тем, что во дворе детская площадка гораздо больше, чем в прошлом отеле. Детские ручки, обнимающие ее, были единственным, что позволяло не думать о Роберте и не слышать навязчивую музыку, что снова играла в голове с самого утра. Роберт… Сколько раз он одной своей улыбкой переворачивал ее жизнь вверх дном. Десять лет назад, когда она была беспечной молоденькой девушкой, не задумывавшейся о своих поступках и не любившей толком никого, кроме себя. Полгода назад, когда Кэпвелл Энтерпрайзис грозил захват, и она не представляла, как они дальше будут жить без компании. Пару месяцев назад, когда в ее жизнь, вошедшую наконец в спокойное русло, ворвались ее воспоминания. И чем больше она вспоминала о своей любви к Роберту в прошлом, различая сквозь дымку памяти картинки – смутные, но приносящие ощущение такого безграничного счастья, - тем больше она влюблялась в него в настоящем. А воспоминаний становилось все больше, снежный ком все рос, и наконец превратился в лавину, сметающую все на своем пути. Иден уже потеряла мужа и была на грани разрыва с отцом и сестрой…но не могла винить в этом Роберта. Если раньше могли быть сомнения, то после его ранения они исчезли сами собой: в больнице в ожидании результатов операции Иден сидела, обхватив голову руками, на которых еще оставалась его кровь, и раскачивалась из стороны в сторону, всеми силами стараясь не завыть от ужаса. К ней по очереди подходили ее родные, кажется, это были Круз, Келли и София, или Келли не было, или…в общем, она не очень хорошо помнила, и они говорили ей одно и то же, и она что-то отвечала… Не могла же она сказать, что за стенами операционной через раз билось сердце того, кто был ей сейчас дороже их одобрения, дороже их любви – и сердце это билось только для нее.
Иден помотала головой, силясь отогнать воспоминания. Это все ей сейчас только помешает. Сейчас она пойдет на прогулку с детьми и не будет думать о том, что делать дальше.
***
Телефон продолжал нервно трезвонить. Брать трубку не было ни малейшего желания. Роберту как раз пришла в голову требующая серьезного обдумывания идея по поводу одного из филиалов, оставленных ему Тоннеллом, а звонили наверняка с ресепшена по поводу какой-нибудь ерунды. Терять мысль не хотелось, но телефон продолжал настойчиво названивать, и Роберт раздраженно снял трубку.
- Мистер Барр, с вами хочет поговорить какая-то дама. К сожалению, она не смогла толком объяснить цель звонка: мне кажется, она сильно волновалась, - девушка явно извинялась за свое вторжение и опасалась разозлить посетителя. - Она забыла представиться, сказала только, что ее зовут Иден.
Иден! Взволнована! Сердце пропустило удар, чтобы потом толкнуться о грудную клетку втрое сильнее.
- Соедините меня.
Что могло произойти? Он даже не успел предположить, как услышал в трубке знакомый голос, полный отчаяния и – надежды.
- Роберт! Роберт! Слава Богу, ты еще не уехал! Я так боялась не застать тебя! Я так…
Он не помнил, когда слышал ее такой взволнованной.
- Иден, успокойся и расскажи мне, в чем дело.
- Я даже не понимаю, как это случилось. Роберт, он пропал! Чип пропал! Его нигде нет! мы гуляли, понимаешь, мы все втроем шли по улице, точнее, я везла коляску с Адрианой, а Чип шел рядом, и вот мы шли…
- Иден, постой, - у нее начиналась истерика, и он обязан был ее успокоить, но как? Что сказать, чтобы она где-то там, вдалеке, почувствовала себя лучше? К тому же из ее рассказа сейчас вряд ли можно будет что-то понять.
- Какая-то женщина отвлекла меня, что-то спросила, я ответила, потом она начала говорить, так долго говорить, - Иден просто не могла остановиться, - а Чип все время был рядом, а потом вдруг… Роберт, что мне делать?! – ее голос был полон ужаса.
Выход был только один – срочно ехать. Но это займет время. Поэтому пока…
- Ты уже позвонила в полицию?
- Я…я… Роберт, я не могу! Это мгновенно станет известно полиции Санта-Барбары, а когда об этом узнает Круз… Господи, он больше никогда не отдаст мне детей! Он скажет, что им опасно со мной находиться! И будет прав! Я не знаю, как это могло произойти, я просто чудовище…
Да, Иден сейчас ему не помощник. Мальчика надо срочно искать. А ей нужно как-то продержать до его приезда, чтобы не наделать глупостей…
- Иден, девочка моя, успокойся. Сейчас я приеду, и мы вместе его найдем.
- А если нет? Роберт! А вдруг его украли? Его уже крали один раз! Это так похоже на похищение! Она заговаривала мне зубы, пока…
- Иден! Иден, послушай меня. Он просто потерялся. И я обещаю, что мы его найдем. Скажи мне, где ты?
Иден назвала городок в паре десятков километров.
- Я приеду так скоро, как только смогу. Иден! Все будет хорошо. Я ведь никогда не обманывал тебя.
И пока Роберт как сумасшедший гнал машину по заледенелому шоссе, Иден прижимала к себе Адриану и прокручивала в голове один и те же его слова «Все будет хорошо. Я ведь никогда не обманывал тебя». Это голос давал надежду. Этот голос не позволял сойти с ума.Добавлено (11.03.2012, 19:00)
---------------------------------------------
***
Роберт бежал по пешеходной улице, на которой они должны были встретиться. Здесь и потерялся Чип. Иден должна ждать его где-то у книжного магазина, из которого она звонила. Они заметили друг друга издалека, и Иден уже готова была броситься навстречу, но панически боялась оставить коляску с Адрианой. Бледная, с огромными перепуганными глазами и разметавшимися волосами, она была настолько несчастна, что у Роберта разрывалось сердце. Он без слов обнял ее. Иден прижалась к нему, словно он был ее единственным спасением, и спрятала лицо у него на груди. Роберт почувствовал, как она немного расслабилась в его руках, ощутив себя под его защитой и поняв, что она больше не одна.
- Ну как?
Иден помотала головой. Значит, ничего нового.
- Ты так и не позвонила в полицию?
Она опустила голову.
- Я только что оттуда. Рассказала о Чипе и отдала его фотографию. А до этого я позвонила Крузу. Я должна была сразу это сделать, - Иден мягко, но решительно освободилась из объятий Роберта. – Не стоило тебя впутывать. Не знаю, что на меня нашло.
- Не говори так. То, что ты позвонила мне… - он помедлил, подбирая слова, - …очень важно для меня.
Несколько секунд они смотрели в разные стороны. Ветер развевал ее светлые пряди.
- Я сделал несколько звонков, пока ехал. Это может помочь, если…если Чип не потерялся. Но я уверен, что это не пригодится.
Иден судорожно вздохнула. Она не хотела думать, что Чипа похитили, но эта идея не отступала. Иначе почему никто не привел потерявшегося мальчика в полицию? Да и как вообще он мог потеряться, если обычно от нее не отходит?
- И Круз, и полиция сказали ничего не предпринимать. Круз уже выехал. Но я не могу сидеть и ждать! Я так с ума сойду, - и Иден принялась поправлять одеяльце Адрианы.
- Они правы, - начал было Роберт, но Иден бросила на него быстрый взгляд, и в ее глазах было столько боли и растерянности от того, что она ничем не может помочь своему мальчику, что он решил отступить. – Хорошо, давай так. Мы сейчас садимся в машину – Адриана уже наверняка замерзла. И ездим по этому району. Останавливаемся, заходим во дворы, что еще… Периодически будем звонить в полицию, узнавать новости. Круз будет здесь через несколько часов, так? К этому времени вернемся в отель.
Иден послушно закивала. Пока они шли к машине, Роберт обдумывал, что можно сделать. Подобные поиски практически бесполезны, да. Но он хоть немного отвлечет ее. Если она будет сидеть на месте, она нарисует себе самые страшные картинки исчезновения своего сына. Да, и о самом страшном…если Чипа похитили, на ее имя в отель могло прийти письмо или что-нибудь другое с требованием выкупа. По крайней мере, зачем еще похищать внука СиСи Кэпвелла, Роберт не понимал.
***
Никаких сообщений для Иден в отеле не оказалось. Роберт как мог убеждал ее, что это хорошо. Иден все кивала, но кажется, не очень-то слышала, о чем он говорит. Они уже объездили половину района, заходя в каждый дворик и расспрашивая о Чипе, но никаких зацепок не было. У полиции тоже не было новостей. Иден обессилено забралась в машину. Роберт протянул ей только что купленный кофе и пакет с какими-то булочками. Она покачала головой.
- Давай. Адриану ты покормила, а сама ничего не ела с самого утра.
Иден опустила голову.
- Эй, - Роберт приподнял ее подбородок. – Ты ничем ему не поможешь, если упадешь в обморок от голода. Давай. Я знаю, что кофе отвратительный. Но делать нечего.
Иден через силу улыбнулась и взяла бумажный стакан.
- Скажи что-нибудь. Тяжело вот так сидеть в тишине.
По щеке Иден медленно побежала слеза. Впервые за этот день. Роберт провел ладонью по ее щеке, стирая мокрую дорожку.
- Иден, ты уже столько всего пережила. Другая давно бы сломалась. – ему было так больно за его храбрую девочку, которая в очередной раз оказалась в беде. Разве она не заслужила, чтобы в ее жизни больше не было испытаний? – Все будет хорошо и на этот раз. Мы найдем его. Ну же, не плачь. Скоро ты обнимешь своего сына. Иначе быть просто не может.
Иден прикрыла глаза и как кошка потерлась щекой о его ладонь. Почему-то она ему верила.
Роберт подтолкнул к ней кофе.
- Вперед. А я пока позвоню.
Пока Роберт звонил из автомата, Иден прислушивалась к мерному дыханию Адрианы и пыталась поесть. Эта затея оказалась бесполезной: в горле стоял ком волнения, которое подступало, как только она оставалась одна. Поэтому когда Роберт снова сел в машину, она с облегчением вздохнула и вся подалась к нему в ожидании новостей. Но вид у него был неутешительный. Иден похолодела.
Смысла молчать не было. Она и так дышала через раз.
- Иден я просил проверить все, что как-то связано с Чипом. Ты давно не слышала о Виктории Лэйн?
Иден почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Это имя было ее кошмаром два года назад. Иден едва успела его забыть…
- Она приземлилась в аэропорту Санта-Барбары два дня назад.
***
Иден сидела в холле гостиницы. Круз должен был появиться с минуты на минуту. Она немедленно должна сообщить ему о Виктории! Иден не сомневалась, что женщина, принесшая в ее жизнь столько бед, не может не сделать того же сейчас. Мысли о ней причиняли Иден почти физическую боль, но была еще одна мысль, засевшая где-то глубоко и не желавшая исчезать. Иден было стыдно посмотреть в глаза Крузу. Она ведь должна была постоянно быть рядом! Как она могла допустить то, что случилось?!
Наверное, именно поэтому, когда Круз появился в дверях, она подбежала к нему, но, внезапно остановившись, не обняла, а только крепко-крепко взяла за руки обеими руками.
- Ничего?
- Пока нет. Никаких следов.
Круз выглядел таким же убитым, как и она. Сначала дочь, потом сын… Неужели им придется пройти через то же, что и тогда с Адрианой? В глазах Иден появились слезы.
- Мы найдем его, - пообещал Круз. – Быстрее, чем ты можешь себе…
Он резко оборвал фразу, и Иден проследила за его взглядом, пытаясь понять, что отвлекло его. В холл гостиницы входил Роберт Барр.
- Иден, - начал Круз, стараясь говорить как можно спокойнее. – Что здесь делает этот человек?
- Круз, я…
- Хочешь сказать, это случайность?
Иден была раздосадована. Она и не собиралась выдумывать и выкручиваться!
- Нет. Роберту позвонила я.
Круз закивал, изображая понимание.
- Интересно, и кому же из нас ты позвонила первым?
- Кастильо, прекрати. Твой сын пропал, а ты терзаешь ее нелепыми вопросами, - произнес Роберт вместо приветствия.
- Если я решу попросить совета, ты будешь последним человеком, к которому я обращусь! – бросил Круз через плечо, не поворачиваясь к ненавистному Барру.
- Круз, постой. Он может помочь…
- То есть вся полиция Санта-Барбары и твой собственный муж не кажутся тебе надежной помощью? Тебе понадобился еще и он?
- Я, - «не знаю, почему первым набрала его номер», хотела было сказать Иден. Почему? Может, она боялась признаться Крузу, что по ее вине потерялся сын? В глубине души она тогда надеялась, что они с Робертом найду его где-нибудь во дворике, куда он убежал за забавным щенком или что-то вроде того…
- Скажи, почему, как только у нас возникают проблемы, рядом тут же появляется он? – в Крузе медленно закипала ярость, и ему с трудом удавалось сдерживать ее. – Тебе не кажется, что уж очень похоже на стерявтника?
- Круз... – у Иден уже голова шла кругом от этой сцены.
- Так, - взял слово Роберт. – Выяснить отношения вы сможете и потом. Сейчас главное – это Чип.
Круз сжал губы. Барр был полностью прав, он и сам это понимал, но любое слово, исходящее от человека, который разрушил его семью…да он готов был ударить его уже за то, что он смеет произносить имя Чипа! Иден посмотрела на мужа умоляющим взглядом. Ей так хотелось прекратить это!
- Хорошо, оставим это. Но только ради Чипа, - эти слова нелегко дались Крузу. С каким удовольствием он разбил бы сейчас что-нибудь! Не обязательно голову Барра, можно еще одну Ундину, в конце концов! Чтобы вместе с ней разлетелось вдребезги то, что заставляет их глаза загораться необъяснимым огнем, едва они встречаются взглядами.
Все трое немного помолчали. Наконец Иден резко выдохнула и сказала:
- Виктория в Санта-Барбаре.
- Тори? – в порыве удивления произнес Круз, и Иден остро почувствовала укол ревности. Он так и не отвык называть ее так, как когда-то раньше… Мелькнула мысль, что Роберта ей и в голову не приходило называть Робби. Наверное, он слишком изменился за эти десять лет… но в нем все равно было что-то такое, что сквозь годы тянуло ее к нему. Иден встряхнула головой, отгоняя неуместные мысли. Если бы эта Лэйн никогда не была для Круза просто «Тори», им бы не пришлось испытать столько проблем.
- Ты думаешь, это… - начал было Круз.
- Я уверена! – почти выкрикнула Иден. Еще несколько месяцев назад ей казалось, что она успела простить Викторию, но теперь понимала – это не так.
Круз не мог возразить. Он сам, как только услышал это имя, понял, что Чип не просто «потерялся».
- Что еще известно? – обратился он к Роберту. Тот покачал головой.
- Пока не удалось выяснить, где конкретно она находится в данный момент. Поэтому пока ни слежки, ни прослушивания телефона.
- Это дело полиции, - резюмировал Круз и направился к телефону.
Иден и Роберт взглянули друг на друга.
- Спасибо, - едва слышно сказала Иден. Большего ему и не было нужно.
***
- Иден, собирайся. Мы выезжаем.
Иден поспешно села на кровати, послушно кивнула, но ждала от мужа объяснений.
- Виктория в Санта-Барбаре. Ее видели в нескольких детских магазинах, покупающей одежду и игрушки. Пока она была одна. Она никуда не уезжает – видимо, Чипа должны привезти к ней. Думаю, нам лучше возвращаться в город и действовать там. Здесь мы уже все прочесали.
- Никаких следов похитителей?
- Нет.
Иден опустила голову на руки. Бессонная ночь была тяжелой, а утро не принесло добрых новостей. Но они хотя бы вышли на след Виктории!
Иден начала одевать Адриану.
У машины они встретились с Робертом. Похоже, он был извещен кем- то из своих людей, потому что тоже готовился выезжать.
- Ты знаешь, - резюмировала Иден.
- Ты спала хоть немного? – вместо ответа спросил он.
Иден неопределенно повела плечом.
- Понятно. Постарайся сделать это в дороге.
- Хорошо.
Почему она принимает его заботу как само собой разумеющееся? Почему позволяет ему заботиться о себе?
Круз захлопнул багажник.
- Выезжаем.
Роберт легко кивнул в стороны своей машины, словно говоря, что она может поехать с ним. Иден помотала головой и опустила глаза.
Уже потом, на пути в Санта-Барбару, она корила себя за то, что отреагировала так. Она поступила так, как будто она с ним заодно. Как будто хотела сказать «Я бы хотела, но я не могу так поступить с Крузом». Она должна была возмущенно взглянуть на него или непонимающе пожать плечами. Или так и сказать: «Я поеду со своим мужем». Громко и уверенно. Она не должна позволять ему даже допускать такую мысль! Иден снова запуталась, но беспокойство о Чипе вскоре вытеснило все прочие мысли.
Круз тоже думал о Роберте. Об этом мистере А-Вот-И-Я-Бывшая-Любовь-Всей-Жизни-Твоей-Жены. Человеке, который заставил его думать, что все, что у ни было с Иден – лишь ее подсознательная попытка восстановить то, что было с ней когда-то на Сиренас, то, что ее разум забыл, но какие-то частички ее самой продолжали помнить. Что если бы она не потеряла память, она была бы сейчас женой Барра. И прижимала бы к себе ЕГО дочь. И – самое ужасное, гадкое, причиняющее немыслимую боль – она была бы счастлива. Счастлива без Круза.
И вот сейчас он вел машину и прорабатывал план действий по приезде, а в голове мелькали мысли о том, что Иден села на заднее сиденье. Не рядом, не на место жены, хозяйки, а на традиционное место гостя в машине. Да, ей так удобнее быть рядом с Адрианой. Только вот от мысли было никак не отвязаться.
Когда они приехали в дом Кэпвеллов, вся семья была в сборе. Объятиям и утешениям не было конца, но Иден была так раздавлена происходящим, что они не возымели на нее никакого действия. От Келли ей вообще захотелось отодвинуться: вспомнился их разговор в ее доме после оглашения завещания Тоннелла…Иден огляделась, словно думая, что может увидеть здесь Роберта. Но нет. Конечно, он не мог не понимать, какой прием его ждет в доме Кэпвеллов. А очередная баталия была Иден не под силу. Но мысль о том, что она хотела бы его сейчас видеть, все-таки мелькнула. Он давал ей успокоение последние несколько дней. Не в том смысле, что она была уверена, что Роберт найдет Чипа. Нет. Просто рядом с ним она могла не надевать масок, не быть такой, какой и кому нужно. А сил играть у нее не было.
- Я думала, пропажа Чипа сблизит вас, - София присела рядом с Иден, которая забралась в кресло в углу комнаты, всем своим видом показывая, что нерасположена к разговорам.
Иден помолчала.
- Ты права, так и есть, - наконец задумчиво произнесла она. Все-таки София всегда была проницательна.
- Ну хорошо, - облегченно вздохнула та. – Я уже испугалась, видя, что вы с Крузом даже парой слов не перебросились с тех пор как вошли.
Иден распахнула глаза и посмотрела на мать. Нет, мам, только не говори, что сейчас спрашивала о…
- Ты имела в виду Роберта? – пораженно спросила София.
Иден закрыла лицо руками. Эти чувства очевидны. Она не в силах прятать их и пытаться делать хорошую мину при плохой игре. Это просто сильнее нее.
- Иден…
- Нет.
Хотя бы сейчас, когда пропал Чип, когда по ее вине исчез ее мальчик, когда она двое суток не спала и с ума сходит от волнения и усталости, хотя бы сейчас – дайте ей передохнуть от скрупулезного разбора и препарирования ее чувств!
София поняла ее отчаяние. Она обняла дочь и прошептала, что все наладится. Только вот сама была в этом далеко не уверена.
***
Устав накручивать круги по гостиной, Иден без сил опустилась на диван. Круз довез ее до дома и тут же уехал на поиски, взяв обещание, что она не бросится за ним. Но у нее уже не было на это сил, к тому же она боялась отойти от телефона – не хотелось пропускать новости от Круза. Но пока он так ни разу и не позвонил. Голова шла кругом от того, что она может больше не увидеть сына, но Иден старалась утешать себя тем, что Виктория не может желать зла Чипу. По-своему она должна заботиться о нем эти дни…по крайней мере, Иден отчаянно на это надеялась.
Необходимо было чем-то себя занять. Она пыталась собрать разбросанные детские игрушки и чуть не заплакала, хотела приготовить ужин для Круза и сожгла мясо, и вот она сидела с закрытыми глазами и пыталась взять себя в руки. Она не должна ни о чем думать, иначе сейчас сойдет с ума. Она подумает о чем-нибудь приятном. Приятном и не относящимся к ее семье. Таких мыслей практически не было…вот только музыка…музыка снова возникла откуда-то издалека, но брала свое и становилась все громче. Это была какая-то очень знакомая мелодия, делавшая ее счастливой. Иден улыбнулась с закрытыми глазами и постаралась вспомнить ее полностью. Постепенно разрозненные кусочки слагались в единое целое, и волнующие звуки саксофона заполнили ее. Вот и славно. Она будет прокручивать ее в голове снова и снова, а еще можно представить пляж и пальмы, и шум прибоя, и… Иден резко открыла глаза и села. Она вспомнила, где слышала эту мелодию – на Сиренас в доме Роберта, это бы
|
| |
| |
| JaneBennet | Дата: Воскресенье, 11.03.2012, 19:05 | Сообщение # 2 |
|
Наутилус
Группа: Друзья
Сообщений: 11
Статус: Offline
| Она вспомнила, где слышала эту мелодию – на Сиренас в доме Роберта, это была чуть ли не единственная его пластинка.
Впервые она испугалась, что сходит с ума. Ее сына украли, а она может думать только об этом человеке. И она ненавидела за это себя – но не его.
Раздался звонок. Иден схватила трубку и услышала тот самый чуть глуховатый и одновременно нежный голос:
- Как ты?
- Я… Что-нибудь известно?
- Толком нет. Но оказалось, что Викторию вчера видели около вашего дома.
- Что? – Иден не соображала, что той могло понадобиться.
- Она бродила вокруг и потом ушла. Проследить за ней не смогли. Или она мастерски скрывается, или это случайность.
- Что случайность? Что она приходила? Или что эту чертову Викторию никто не может найти? Полиция Санта-Барбары вкупе с твоими бравыми сыщиками бессильны перед чокнутой женщиной? – Иден начало трясти от ярости.
- Иден, успокойся…
- Успокойся? Роберт, если ты не в курсе, моего сына украли! – она старалась быть саркастичной, но почти кричала в трубку. – Думаешь, я пойду приму ванну, выпью чаю и лягу спать – а с утра почувствую прилив сил?
Иден с грохотом бросила трубку. Она хотела что-нибудь расколотить, но сил хватило только на то, чтобы осесть на пол, облокотиться спиной и массивную ножку стола и разрыдаться. Сначала она плакала от бессильной злобы на всех тех мужчин, которые ищут ее маленького мальчика и уверяют, что им «случайно» не удается ничего сделать. Потом на себя, которая и вовсе сидит дома. А когда Иден уже перешла на слезы из-за того, что до смерти боялась потерять сына, она почувствовала, что чьи-то сильные руки обнимают ее и гладят по голове, и до нее доносился голос, говоривший, что все будет хорошо. Объятия были такими уютными, а голосу так хотелось верить, что Иден уткнулась в знакомый серый свитер и, всхлипывая, начала рассказывать о том, что ее жизнь потеряет смысл, если Чипа с ней больше не будет.
Роберту было бесконечно больно видеть ее такой. Бледная, с красными глазами и тушью, размазанной по щекам, она так трогательно прижималась к нему, словно была перепуганным ребенком, ищущим у него защиты. И он был обязан помочь ей. Он и звонил для этого – и если бы с ней не случилась истерика, рассказал бы ей о том, что он подразумевал под «случайностью». Но Иден так кричала, что он испугался за нее и бросился сюда. И вот он осторожно сжимал в объятиях свою золотоволосую Ундину и обещал, что Чип скоро будет с ней.
Иден вскинула на него свои заплаканные блестящие глаза и хотела сказать, что она должна быть с Крузом, но так боялась остаться сейчас одна, что у нее вырвалось:
- Ты никуда не уйдешь?
В этих глазах было столько боли, растерянности и доверия, что Роберт вновь сдался. Да, потом она скажет «конечно, не так, как Круза» и попросит оставить ее, но сейчас…сейчас она рядом, и ему этого достаточно. Он взял ее лицо в свои ладони и ответил единственно возможное:
- Никогда.
Спина и плечо отчаянно ныли, но Роберт не двигался: на его плече спала Иден, и он боялся разбудить ее малейшим движением. Между ними больше не было произнесено ни единого слова, они только развели камин и сели у него, Иден свернулась у Роберта под боком, обеими руками взяв за руку (словно боялась, что он исчезнет) и вскоре задремала. Значит, она успокоилась рядом с ним. Роберт был этому рад. Да, он не герой. И, в общем-то, это не очень хорошо с его стороны – сидеть здесь, а не разыскивать Чипа. Да, он отдает приказания, да, у него есть идеи, но он мог бы сейчас действовать. Но, как бы жестоко это ни было, помощь сейчас нужна была не только Чипу – а помочь самой Иден ему хотелось гораздо больше. Чипом занимается вся полиция города, а его миссия здесь – рядом с этой усталой и бесконечно любимой женщиной.
***
Когда Круз остановил машину у дома, усталость навалилась как-то разом. Усталость и эмоциональная – новостей все не было, и физическая – веки просто слипались. Круз потер глаза и вышел из машины. Только он переступил порог, Иден поднялась навстречу Крузу, но он поднял руку, словно защищаясь, и прошел мимо.
- Новостей нет. Я продолжу поиски завтра.
Он произнес это монотонно, на одном дыхании, и начал подниматься по лестнице в спальню.
- Круз, постой. Здесь был Роберт и…
- Отлично, я очень рад за вас, - тем же тоном произнес Круз, продолжая подниматься.
Это было так непохоже на нее эмоционального мужа с мексиканской кровью, что Иден стало страшно. Как же ему тяжело, а она жалеет только себя…
- И он высказал стоящую мысль по поводу Виктории, - громко продолжила она.
Он остановился на ступеньках и начал снимать куртку.
- Ты не думал о том, что Виктория может оказаться ни при чем? – Круз промолчал, и она продолжила. – Ты уже наверняка в курсе, что ее видели около нашего дома. Зачем ей приходить сюда? Если Чип с ней, она должна уже мчаться с ним подальше отсюда.
- Может, она хотела забрать что-нибудь из его вещей? Она знала, что нас нет дома, - развел руками Круз.
- Отключить сигнализацию, взломать дверь – непрофессиональному вору и все ради того, чтобы забрать одежду или игрушки? Не думаю, что она настолько сумасшедшая, чтобы пойти на это. Все необходимое можно купить.
Круз задумался. Все, что говорила сейчас Иден, было логично. Если бы он так не намучился за последние два дня, это давно пришло бы ему в голову. Но версия Виктории была такой складной…
- Но тогда кто похитил Чипа? И почему она приехала в Санта-Барбару именно сейчас?
- Не знаю, - Иден растерянно села на диван. – Я была так уверена, что это она, а теперь…
- Мистер Барр еще не сообщил верного ответа? – устало отозвался Круз.
- Послушай…
- Нет, послушай ты, - мысли в голове Круза завертелись с прежней скоростью. – Это он пустил нас по этому следу. Он убедил тебя, а ты меня. Мы потратили сутки на поиски Виктории и – главное – уехали обратно в Санта-Барбару, а теперь его посещает новая гениальная идея? О том, что Викторию видели рядом с нашим домом, я узнал о тебя, а ты от него – полиции это неизвестно. По какому пути он направит нас на этот раз?
- Ты перевернул все с ног на голову. Неужели ты думаешь, что он мог специально…
- Да!
- Но зачем?
Круз спустился в гостиную, чтобы посмотреть в глаза жене.
- Знаешь, зачем?
- И даже думать не хочу! Не понимаю, к чему ты ведешь.
- К тому, что он был где-то рядом, когда пропал Чип. К тому, что идея с Викторией принадлежала ему. К тому, что он так бескорыстно помогает в поисках. К тому, что он готов на все, чтобы заполучить тебя.
- Я не понимаю…
- Ты не думала о том, что единственное, что может спасти наш брак – это дети?
- Вовсе нет! Это далеко не единственное, Круз, ведь я…ведь мы… - начала было Иден, но он прервал ее.
- Постой. Исчезает Чип. Остается только Адриана. Она сейчас спит? Ты уверена, что она вообще в детской?
Внезапно страх захлестнул Иден. После пропажи сына исчезновение дочери было бы просто концом всей жизни. Но стоило ей только вдуматься в идею Круза…
- Круз, ты просто устал. Ты говоришь то, чего не может быть.
- Почему?
- Роберт никогда бы не причинил бы вреда ребенку. Это все равно что сказать, что Чипа украла Келли, или Джулия, или Майкл!
- Ты настолько уверена? Может, стоит все же заглянуть в детскую?
Снова накатила волна ужаса, и хотелось взбежать по ступенькам, включить свет в комнате и сжать в объятиях свое маленькое чудо. Но Иден вспомнила глаза Роберта, когда он говорил сегодняшнее «никогда», и ей стало стыдно за свои мысли.
- Значит, нет. Что ж, я и не ждал другого. Чего еще ожидать от по уши влюбленной женщины.
- Круз, пожалуйста, не начинай. Я всего лишь говорю, что нам стоит обдумать какую-то новую версию. Не Викторию. Вдруг есть что-то еще…
Круз сел и обхватил голову руками. Нужно обдумать, обдумать, обдумать… Он так чертовски устал. Он так боится за Чипа. А тут еще эта идея про Барра – довольно складная, кстати!
Иден присела рядом с мужем. Тяжело было видеть его настолько подавленным.
- Я уверена, ты что-нибудь придумаешь. Тебе просто нужно отдохнуть, - она провела рукой по его волосам.
- Знаешь…если с Чипом что-нибудь случится… - глухо проговорил Круз.
- Ты не допустишь этого. Мы не допустим.
Круз поднял голову и посмотрел на жену. Иден находила в себе силы, чтобы утешать его сейчас. И он тоже должен помочь ей. Они преодолеют это, как многое другое раньше. Они пройдут через это вместе.
- Мы найдем его. Обещаю.
Он хотел было обнять ее – такую родную, такую любимую, такую сейчас близкую и понятную, и почувствовать, что груз хоть немного спал с плеч…но раздался звонок в дверь.
- Если только это Барр, - пробормотал Круз, направляясь к двери.
- Круз, подожди, - Иден обеспокоено поднялась вслед за ним.
Но едва Круз открыл дверь, они оба застыли в удивлении. На пороге стояла Виктория.
***
Можно было сказать, что Виктория совсем не изменилась. Разве что похудела, и от этого глаза казались еще больше. У Иден мелькнула мысль, что, если бы она не знала, кто перед ней, то глядя на эту стройную женщину в нежно-розовом пальто с копной совсем девичьих каштановых волос и печальными серо-зелеными глазами, она ни за что бы не поверила, что эта милая девушка может украсть чьего-то ребенка. От этого злость поднялась с новой силой.
Около минуты все трое молча смотрели друг на друга. Наконец Виктория, явно нервничая, тихо сказала:
- Привет. Я понимаю. что время для визита позднее…но я могу войти?
Круз посторонился, давая ей пройти. Ни он, ни Иден по-прежнему не говорили ни слова – они были настолько поражены появлением Виктории, что не представляли себе, в каком направлении может повернуться ситуация. Виктория перевела дух, понимая, что разговор придется вести ей. Она так долго к нему готовилась, но тщательно продуманная речь застряла в горле.
- Вы, видимо, совсем не ожидали меня увидеть, - вполне мирно начала она, но тут же сбилась (надо было видеть лица четы Кастильо!) – Ну что вы смотрите, как на привидение?
С преступниками, держащими заложников, нельзя спорить. Можно только всячески показывать, что ты готов к компромиссу и осторожно гнуть свою линию. Поэтому все еще не понимая, чего от нее ожидать, Круз ответил:
- Мы тебя внимательно слушаем.
- Вы ведь должны были понимать, что я не исчезла навсегда. Хотя вы, наверное, на это надеялись, - глаза Виктории вспыхнули, но она быстро подавила это. И Иден начало казаться, что Виктория пришла не для того, чтобы ставить условия: слишком неуверенно та выглядела.
- Я даже нее знаю, говорили вы Чипу обо мне или нет. А ведь я его мать, - тяжело продолжила та. – Я все эти годы думала о нем. Именно это и вытащило меня из клиники. О нет, не делай большие глаза, Иден. Ты не могла не знать о том, что я уехала не в Голливуд, - Виктория печально усмехнулась.
Глаза Иден и правда начали округляться, но по другой причине: все, что говорила Виктория, слабо вязалось с тем, что она два дня назад похитила Чипа. Иден инстинктивно потянулась рукой к Крузу. Виктория истолковала тень страха на ее лице по-своему.
- Конечно, вы сейчас скажете, что не позволите ребенку общаться с бывшей наркоманкой! Но это в прошлом! Я мать Чипа, и у меня есть права. Я хочу…хочу видеть своего сына, - с трудом закончила Виктория и подняла голову.
Она предполагала увидеть эту реакцию. Круз и Иден в волнении переглянулись и пытались одними глазами договориться, как им быть. Это не входило в планы счастливого семейства. Ничего. Если они думают, что она так же безвольно оставит им Чипа, как в прошлый раз, они глубоко заблуждаются. Тогда она была больна и нуждалась не просто в лечении – в изоляции. Сейчас она человек, отвечающий за свои поступки. Она вылечилась. Она нашла работу. Она передумала миллион мыслей за эти годы и перечувствовала столько, сколько обоим Кастильо и не снилось. И теперь она вернулась за своим ребенком.
Смятению Иден и Круза не было предела. Виктория пришла увидеться с Чипом! Или это какой-то невероятно коварный ход, или…она и правда случайно прилетела в Санта-Барбару именно в это Рождество. Но кто тогда похитил Чипа? Ситуация окончательно выходила из-под слабого подобия контроля…
Первым отреагировал Круз. Даже если Виктория невиновна. ей совершенно не обязательно знать, что произошло. Неизвестно, что она вытворит, и это может все еще больше запутать. Лучше спровадить ее сейчас из дома, а завтра… Кто знает, может, завтра они уже буду не в Санта-Барбаре.
- Дети уже спят, Виктория. Час уже поздний.
Ей стало легче хотя бы от того, что с ней заговорили. Круз. Она рассчитывала исключительно на него, хоть и знала его принципиальность. Да, он будет доказывать ей, что такой матери, как она, не стоит видеться с Чипом, да, он будет упрекать и учить жизни, но…но в глубине его сердца она всегда могла найти сочувствие – она это знала. Что касается этой холодной богачки Кэпвелл, тут она ни на что не надеялась.
- Понимаю. Я не стану его будить. Я просто взгляну сегодня на него, а уж завтра…
- Вот завтра и приходи. Пойми, Виктория, мы ведь должны как-то подготовить Чипа к тому, что ты придешь.
- Но ведь сегодня он будет спать и не увидит меня! Круз, я прошу тебя, - огромные зеленые глаза были готовы наполниться слезами, и Круз хотел бы себя проклясть, но где-то в самом дальнем уголке души ему стало жаль ее. Иден была настроена менее терпимо.
- Детский сон так чуток, - как можно спокойнее сказала она. – Не стоит беспокоить его.
Виктории невероятно хотелось видеть сына прямо сейчас, но при этом она не могла не отметить, как легко Круз и Иден пошли на то, чтобы разрешить ей саму встречу – пусть и завтра. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Виктория помедлила с ответом, и загадка разрешилась сама собой.
- Как вы? – в дом влетела Келли, держа в охапке бумажные пакеты. – Я привезла ужин, наверняка вы ничего не ели весь день. Есть новости о Чипе? Я просто сама не своя с тех пор, как он пропал!
Все это она произнесла практически без пауз, и в своей кипучей деятельности не сразу заметила Викторию, стоящую чуть в стороне и в тени. Когда Келли наконец повернулась к ней, то так и осталась стоять на месте, сжимая пакеты, только брови взлетели вверх. Последовала очередная за вечер сцена в молчании.
- Как я рада видеть тебя, Келли! Двери нашего дома всегда для тебя открыты! Ты ведь всегда вовремя! – Иден не помнила, когда в последний раз в ее словах было столько яда, но удержаться не могла. Не желая участвовать в том, что будет происходить сейчас в гостиной, она хотела было сходить проведать Адриану, но уже на лестнице заставила себя развернуться, чтобы не бросать Круза одного.
- Круз, что происходит? Что с Чипом? – воскликнула Виктория, едва к ней вернулся дар речи.
Круз провел по лицу ладонями, словно стараясь прогнуть усталость. Безумный день не желал заканчиваться. Он переглянулся с Иден. Да, он окончательно запутались и признали, что придется открыть карты.
- Думаю, тебе стоит снять пальто и присесть.
***
Проснувшись, Иден первым делом направилась в детскую проведать Адриану. Самочувствие было неважное: тревожный сон в последние несколько часов не дал отдыха ни физического, ни морального. Вчера после того, как они рассказали обо всем Виктории, ни она, ни Круз уже не способны были на раздумья. Поэтому Круз сообщил полиции о новом повороте в деле, и они постарались немного поспать. Получилось скверно. Хуже всего было и то, что они легли в общей спальне, но впервые за много лет не обнялись перед сном. Каждый повернулся на бок и уткнулся в свою подушку – так, что они фактически спали на разных краях. словно оставив середину постели кому-то третьему. Обоим было тяжело, но никому не хотелось протянуть руку, чтобы найти в другом утешение. А может, они просто не способны были утешить друг друга как раньше? Но Иден отогнала от себя эти мысли, занявшись дочерью: ее надо было переодеть, накормить, поцеловать, улыбнуться, снова поцеловать…и на душе на несколько минут стало легче.
Круз завтракал и говорил по телефону с полицейским, отработавшим ночную смену. Он тоже чувствовал себя совершенно разбитым. Большую часть ночи ему снилось, что он преследует похитителей Чипа и никак не может их догнать. А ее меньшую часть – что на их широкой постели между ним и Иден спит Роберт Барр. Проснувшись, он не мог определить, какой сон был отвратительнее.
Когда Иден с Адрианой на руках спустилась в гостиную, Круз уже закончил разговор и был готов выходить.
- Есть новости. Женщину с мальчиком, похожим на Чипа видели в паре отелей и на заправочной станции между *** - Круз назвал городок, в котором пропал Чип – и Санта-Барбарой. Личность женщины не установлена, мальчика она представляла как сына.
Иден была бы уверена, что это Виктория, если бы та не была вчера у них дома! Но кто же тогда?
- Всем постам полиции в окрестностях Санта-Барбары сообщен номер машины и приметы. Если это и правда они, скоро их обнаружат. Я еду в участок.
- Я тоже.
- Что ты будешь там делать?
Иден растерянно посмотрела на Круза.
- Я не знаю… Я просто хочу быть там. Хочу чем-то помочь!
- Ты ничем не поможешь. Лучше оставайся с Адрианой.
- Ты всегда так говоришь, но я всегда оказывалась нужна!
- Или мне приходилось тебя спасать.
- Я не могу сидеть дома, пока какая-то сумасшедшая увозит Чипа в неизвестном направлении! Пойми, я здесь схожу с ума!
- Иден, поверь мне, так будет лучше. Я позвоню, как только что-нибудь станет известно, - входная дверь закрылась за Крузом.
Странно, когда Круз успел забыть, что его жена не из тех, кто остается в стороне и надеется на счастливую развязку? Через полчаса Иден была уже в доме родителей и просила Софию побыть с Адрианой несколько дней. На вопрос матери, что она собирается делать, Иден неопределенно пожала плечами. Она еще не решила, но она намерена действовать.
Первым делом она зачем-то подъехала к полицейскому участку, в котором работал Круз. Может, она втайне надеялась, что как раз в это время полицейские поедут освобождать ее мальчика и она отправится следом за ними? Так или иначе, подумать об этом Иден не успела: она увидела, как к участку направляется Виктория Лэйн.
- Привет, - Иден вышла из машины и намеревалась узнать, что той здесь понадобилось.
- Привет, - тоже не слишком дружелюбно сказала Виктория.
- Что ты здесь делаешь?
- То же, что и ты.
- Я приехала к своему мужу и собираюсь узнать новости о нашем сыне.
Виктория молча отвела глаза. Иден и сама поняла, что сказала сейчас очень жестокую вещь. Тори причинила ей столько боли…но разве нужно отвечать болью на боль? Еще пару лет назад Иден сказала бы «да». Сейчас она уже далеко не была в этом уверена. Круз изменил ее…или она просто повзрослела?
А Виктория думала о том, что она сейчас не в том положении, чтобы возмущаться и требовать. И уж точно не у Иден. О правах на Чипа она поговорит, когда он найдется и – с Крузом.
- В любом случае, новостей немного, - Иден пересказала, что знала. Сухо, по делу. Но она говорила с Тори. Это давалось нелегко.
- Спасибо, - тихо ответила Виктория.
Возможно, Иден сказала бы еще что-нибудь, но тут она услышала такое знакомое и такое каждый раз новое «Привет». «Привет», от которого она на секунду задерживала дыхание. «Привет», от которого она мысли в голове неслись вдвое быстрее. «Привет», после которого она заставила себя говорить самой себе: «Держи себя в руках».
- Ты тоже вышел прогуляться и оказался здесь? – невесело улыбнулась Иден.
- Именно, - повторил ее улыбку Роберт. – Добрый день, - обратился он к Виктории. Он в общих чертах знал о том, что произошло – в полиции у Роберта Барра тоже были свои источники. Поэтому единственной, кто мало что понимал, здесь оказалась только Виктория.
- Я заехал к тебе домой, но там никого не было, и я решил, что ты где-то здесь.
- Есть новости?
- Да. Ту женщину так и не обнаружили на дороге, потому что она, видимо, сменила машину, или добиралась экспрессом, или выдумала что-то еще. Но ее узнали в гостинице на окраине Санта-Барбары. Мальчик очень похож на Чипа. Полиция разрабатывает план, как не спугнуть ее и не причинить вреда ребенку.
- Как она выглядит? – Иден надеялась понять, кто это может быть.
- Лет сорок. Блондинка с длинными волосами. Глаза темные.
- Откуда Вы все это знаете? – удивленно перебила Виктория.
Роберт снисходительно улыбнулся и не ответил.
- Я должна быть там, - Иден направилась к машине.
- Я поеду с тобой, - сказал Роберт.
- Я…я тоже хочу поехать, - как можно тверже постаралась произнести Виктория.
Роберт не представлял, что они все будут там делать. Подобные операции должна проворачивать полиция, но не женщины. Они могут просто спугнуть похитительницу, или еще как-то помешать, или…но он видел две пары материнских глаз и понимал, что останавливать их бессмысленно. Даже Иден не пыталась ничего запретить Виктории, хоть и гневно сверкнула глазами. Она знала, что такое потерять ребенка, едва обретя его, и не могла ничего запрещать Тори. Выходит, его задача – быть рядом и следить, чтобы они обе ничего не натворили. Иногда ему казалось, что у инспектора Кастильо более легкая роль в этой истории!
С территории участка одна за другой выехали три патрульные машины. В одной из них Иден даже издалека узнала Круза. Она тут же завела машину. Адрес она уже знала от Роберта – и пусть он только попробует ее остановить! Роберт едва заметно вздохнул. Что ж, его сирена отправлялась спасать сына – мужчину, который в ее жизни был важнее и него, Роберта, и Круза. Он открыл дверь своей машины перед Викторией.
- Думаю, Вы тоже едете, мисс Лэйн?
Виктория благодарно кивнула и забралась в машину. Они тронулись, и Роберт старался не упускать из виду машину Иден.
- Спасибо Вам, - проговорила Виктория.
Забившись в угол заднего сиденья, на была похожа на перепуганного зверька со своими пышными волосами и огромными настороженными глазами. Роберт, за столько лет думавший и сопереживающий только одной женщине, впервые подумал, что Виктории, наверное, тяжело сейчас. Он не знал того, что она причинила Иден – был в курсе лишь сухих фактов. Пару дет назад вернулась в Санта-Барбару, чтобы вернуть Круза, родила от него ребенка, была замужем за Мейсоном Кэпвеллом очевидно без любви, начала играть с наркотиками, а потом они начали играть с ее жизнью…уехала лечиться в закрытую клинику и провела там год, оказавшись вычеркнутой из жизни – и из воспоминаний сына. Снова приехала в Санта-Барбару с намерением вернуться в эту жизнь – и узнала, что сын похищен.
- Невеселое возвращение в Санта-Барбару, да? – Роберт сам не понимал, зачем заговорил, но он по-своему хотел поддержать ее.
- Да, - Виктория помолчала. – Вы друг Иден и Круза?
- В каком-то смысле.
- Давно их знаете?
- В общем, да.
- А с Чипом Вы знакомы?
- Видел его пару раз, - в зеркало он заметил, с каким вниманием посмотрела на него Виктория. Она хотела знать, насколько Чип вырос, сильно ли изменился,. какой он из себя… Вряд ли его сухой рассказ мог помочь матери, но он постарался описать Чипа, каким видел его перед исчезновением – когда они играли в снежки. Представив своего сына в большой смешной шапке, с раскрасневшимися щеками, бегающего и бросающегося снегом, Виктория не могла не улыбнуться. К этому человеку за рулем она почувствовала симпатию. Дурной человек не станет так тепло говорить о ребенке.
- Простите, что вмешиваюсь…но Вы приехали, чтобы вернуть Чипа?
Виктория внимательно посмотрела в окно и промолчала.
- Я спрашиваю, потому что хочу предупредить. Может быть, за год Вы успели забыть, но Кэпвеллы никогда не уступают. Почти, - и Роберт подумал об Иден. Если она захочет быть рядом с ним, он сделает все, чтобы это надменное семейство смирилось. Чтобы приняло ее решение. Чтобы не раздавило ее в своих любящих – и знающих, как лучше - объятиях. – Круз тоже вряд ли пойдет на компромисс.
- Я знаю. Но…Чип – это все, что у меня есть, - Виктория не понимала, почему говорит о самом сокровенном человеком, которого видит впервые. Хотя…ей было не с кем поговорить не просто год в клинике – а уже много лет, с тех пор, как они расстались с Крузом. Ни Мейсон и их подобие семьи, ни Круз, к которому она возвращалась – никто не задавал ей вопросов и не слушал ее ответов. Все, что она имела за эти годы – разговоры ни о чем, видимость общения. Она так устала от этого молчания, окружавшего ее, что готова была рассказать всю свою жизнь – лишь бы кто-то ее слушал.
- Я знаю, что совершила серьезную ошибку. Но я ее исправила. И уверена, что могу быть ему матерью. У Иден, насколько я знаю, останется дочь.
- Не думаю, что к детям используют математический подход: поделить, чтобы у всех осталось поровну.
- Это не поровну, - тихо откликнулась Виктория, - Круз и Иден есть друг у друга. И дочь. А я год не видела собственного сына.
Это звучало так горько, что у Роберта, который никогда не лез в чужие жизни, вырвалось:
- Ты все еще любишь его?
Она часто плакала. Очень часто, особенно за последний год: когда становилось совсем невыносимо, она рыдала, и боль постепенно утихала. Вернее, наступало легкое приятное отупение, всегда приходящее после долгих слез, – когда можно было смотреть в потолок и ни о чем не думать. Но сейчас в глазах стояли совсем другие слезы – гордые, не желающие выливаться. Она чувствовала себя беззащитной в плане Чипа – ей могли не позволить видеться с ним, но в своей любви к Крузу она была независима – никто не смог бы отобрать у нее эту любовь…и воспоминания.
- Знаешь, когда я улетала из Санта-Барбары восемь лет назад, он гнался за самолетом на мотоцикле – столько, сколько хватило взлетной полосы. А я давилась слезами и была уверена, что поступаю правильно…и что впереди меня ждет большое кино. Тогда я еще не знала, что спустя пару лет пойму, что мне ничего другого не нужно в этой жизни.
Она безучастно смотрела в окно и говорила – просто, не приукрашивая и не скрывая, как рассказывают порой случайным попутчикам, с которыми больше никогда не увидятся.
- И больше всего я счастлива, что родила Чипа, - она вскинула голову. – Пусть…впрочем, неважно. У меня есть сын – и у меня есть Его сын. Этого достаточно. Лишь бы только я могла его растить…
Роберт не любил это качество в себе, но в глубине души он был романтиком. Океан и звезды имели для него невероятную прелесть. Человек, способный любить без надежды, вызывал не насмешку, а уважение. Слова Виктории задели больные струны его души – и он по-настоящему сочувствовал ей.
- Поговори с Иден, - наконец сказал он. – Она поймет.
И действительно, его Иден не могла не понять. Она не была мелочной, не была жесткой и главное – не была принципиальной, как Круз. В ней было столько сочувствия, чтобы помочь всем. И столько жизнелюбия, чтобы все равно быть счастливой, даже поделившись самым дорогим. По крайне мере, такой она виделась Роберту.
Виктория усмехнулась. Этот человек явно не знал всего, что происходило, если думает, что она найдет у Иден понимание. Или думает о той куда лучше, чем она есть на самом деле. Виктория вспомнила, как Роберт смотрел на нее сегодня при встрече. Что-то в этом взгляде было ей смутно знакомо…может быть, безрассудство, с которым человек продолжает любить – без надежды? И едва Виктория подумала об этом, она почувствовала себя гораздо ближе к нему – словно они были два заключенных, связанных одними кандалами и отбывающими наказание за одинаковые преступления.
|
| |
| |
| JaneBennet | Дата: Воскресенье, 11.03.2012, 19:07 | Сообщение # 3 |
|
Наутилус
Группа: Друзья
Сообщений: 11
Статус: Offline
| ***
Роберту было неприятно вспоминать дальнейшее. Все происходило как в плохо срежессированном фильме. Едва они подъехали к дому, где предположительно находилась похитительница, обе женщины словно потеряли рассудок. От них можно было услышать только двойное «Я должна быть там!» и увидеть два гневных взгляда, брошенных на него. Умница Иден, которой всегда все можно было объяснить, не желала ничего слушать ни о собственной безопасности, ни о том, что она может помешать действиям полиции. Виктория, эти два дня державшаяся тише воды, вторила ей. Удержать силой двух матерей было невыполнимой задачей – и вскоре Роберт обнаружил себя на заднем дворе дома, бегущим за Иден и пытающимся остановить хотя бы ее. Виктория отстала где-то позади.
- Постой же! – Роберту удалось схватить Иден за локоть только при повороте за угол дома. Тут же они увидели немую сцену: Круз и еще двое полицейских, не двигаясь, стояли перед женщиной, одной рукой крепко удерживающей Чипа, а другой сжимавшей пистолет.
- Не подходи! – закричала та, увидев Иден и Роберта, и только сейчас – по голосу – Иден узнала ее. Сначала ее сбили с толку длинные светлые волосы и челка, падавшая почти на глаза – но потом она догадалась, что это просто хороший парик. А вот лицо невероятно постарело за эти годы – ей можно было дать больше сорока. Но эти глаза – и этот голос – не узнать было трудно. Перед ними была Сантана.
- Отпусти моего сына, - Иден боялась шелохнуться, чтобы не спугнуть женщину, но голосу постаралась придать максимальную твердость. В ответ та яростно сверкнула глазами.
- Не смей называть его своим! Он мой сын и будет со мной! Со мной и с Крузом, - Сантана нагнулась к перепуганному ребенку и, насколько могла ласково, добавила, - Да ведь, Брендон? Ты будешь жить с родителями.
У Иден по коже пробежали мурашки. Сантана и правда была невменяема. Неужели ей кажется, что перед ней Брендон? Младше лет на десять? И что она родила его от Круза, раз была за ним замужем? Голова шла кругом.
- Сейчас мы поступим так, как я решила, - продолжила Сантана. – Вы дадите нам с Брендоном уехать. Мы обоснуемся и позвоним тебе, Круз, чтобы ты мог приехать к нам. И мы снова заживем одной семьей. Ты ведь тоже этого хочешь? Да, хочешь, - закончила она за Круза.
- Сантана, послушай, - начал Круз, понимая, что ему нужно говорить с ней до тех пор, пока напарники, скрывающиеся за домом, не улучат момент, чтобы обезоружить ее. – Мы можем уехать все втроем прямо сейчас.
- Нет! Ты останешься здесь, чтобы проследить, что за мной и Брендоном никто не погонится.
- Хорошо. Тогда подумай, куда ты его отвезешь. Это должен быть хороший дом, удобное место, - Круз понимал, что несет полную ерунду, но нужно было о чем-то говорить, тем более что Сантана очень нервно осматривалась, явно прислушиваясь.
- Я не верю тебе, - наконец произнесла она.
Иден так четко слышала биение собственного сердца, будто оно било в гонг. Только бы Сантана не причинила Чипу вреда! Роберт по-прежнему сжимал ее локоть, боясь, что Иден может наделать глупостей. Но она не шевелилась, опасаясь спугнуть Сантану.
- Не верю. Ты что-то задумал. Ты хочешь отнять Брендона! Снова упрятать меня в больницу! – Сантану начала трясти истерика. Положение становилось критическим. Нужно было что-то делать. Думай, Круз, думай, ну же!
- Чип!
Вслед за выкриком раздался выстрел, и, обернувшись, Иден увидела, как на траву медленно оседает Виктория.
Крузу хватило нескольких секунд, чтобы оказаться рядом с потрясенной Сантаной и выхватить у нее их рук пистолет. Напарники уже надевали наручники, а он бросился на колени и прижимал к себе плачущего Чипа, бормотал ему, что все уже позади, и он рядом, и всегда будет рядом…и сам готов был расплакаться вместе с сыном.
Когда подбежала Иден, Круз передал ребенка ей, чувствуя, что может больше о нем не беспокоиться – она рядом. А вот Виктория его встревожила. Он бросился к ней. Иден подхватила на руки своего мальчика и зацеловала его мокрые от слез щеки. Сильнейшие переживания этих дней не прошли даром, и она рассмеялась. Этот смех не был легким и радостным, скорее истеричным, не желающим проходить, но он был смехом облегчения. Чипу было этого не понять – и, глядя на смеющуюся маму, он думал, что, раз ей весело, значит, все хорошо, и может, это была очень страшная и совсем неинтересная игра, но ведь мама смеется! И можно прижиматься к ней и получать свою долю поцелуев за эти несколько дней, и перестать плакать. Он снова оглянулся на папу и завозился на руках у Иден, требуя, чтобы его отпустили. Едва оказавшись на земле, он побежал к Крузу. Тот задолжал ему еще ровно четыре поцелуя.
Иден взглянула на Роберта, который по-прежнему был рядом с ней, тревожно следивший за перепадами ее настроения. Ее переполняло столько чувств, что своему состоянию она никак не могла дать названия. Она глубоко вздохнула и порывисто обняла его. Второй раз за эти несколько недель сделав это первой. Сделав это открыто. Сделав это без объяснений самой себе. Роберт прошептал: «Вот видишь, все хорошо», и слезы наконец-то пришли. Слезы, которые копились эти дни, захотели вылиться все разом, и Иден плакала, чувствуя, что вместе с ними уходит и ее боль.
***
Иден уложила Чипа и еще долго сидела над его постелькой, глядя на спящего ребенка. Она была абсолютно счастлива и ничего большего не желала – только сидеть здесь и слушать его мерное посапывание, поправлять одеяльце и всем сердцем ощущать, что он снова дома.
Спустившись вниз. она встретилась с Крузом. Тот уже надевал куртку.
- Куда ты?
- В больницу.
«Абсолютно счастлива!» Она и забыла, что сейчас сидит рядом с Чипом, потому что Виктория ранена.
- Это серьезно?
- Говорят, что жизнь вне опасности. Но она еще не приходила в сознание.
Они стояли друг напротив друга и думали об одном и том же – не так давно Иден стояла на пороге, готовая в любую секунду ехать в больницу, – потому что там был Роберт.
- Думаю, ты не станешь меня удерживать?
- Ты не станешь слушать.
- Почему же? Я послушал бы тебя…но – как ты это называла – сочувствие? Сочувствие заставляет меня идти туда.
- Круз, я…
- Или ты скажешь, что тогда все было по-другому?
- Нет, не скажу.
- Значит, ты не можешь запретить мне проявлять сочувствие.
Иден покачала головой. Виктория рисковала жизнью из-за Чипа, пусть и не понимая того. Они должны позаботиться о ней. Но холодная змейка ревности все же прокралась в душу.
- И потом – никто не должен умирать в одиночестве, помнишь?
- Круз, хватит! И кстати, она не умирает.
- Может быть, он тоже притворялся умирающим, лишь бы ты была рядом подольше?
- Он? Притворялся? Да он перенес две операции! Его не выпускали из реанимации! Ты хоть видел, что с ним было?
- Благодарю покорно, но нет. Рыдать над ним было твоей прерогативой.
Дверь громко захлопнулась. Иден растерянно провела рукой по волосам. Зазвонил телефон, и она машинально сняла трубку.
- Как Чип? – услышала она тот самый голос. Голос человека, который не раз выбирался с того света – потому что она была рядом.
- Заснул, - она широко улыбнулась, и он услышал это. – Поговори со мной.
Она забралась с трубкой на диван и почувствовала, что ей стало легче. Этот голос умел не только сводить с ума. Он умел и наполнять силами.
***
Круз сидел у постели Виктории. Медицинское оборудование методично пищало, отсчитывая мерные удары ее сердца. Звук был стабильным – сердце билось ровно – но почему-то вес равно наполнял тревогой. Круз подумал, что, наверное, Иден и правда было невероятно тяжело сидеть в палате Роберта в такой же пугающей тишине, где единственным звуком был этот сводящий с ума отсчет.
Иден…он пришел сюда в большой степени из-за нее. Хотел, чтобы она поняла, каково это было для него. Глупый, менторский поступок, но он надеялся, что она почувствует всю ту боль, которая жгла его и каким-то образом то примирит их. Они будут квиты. На равных.
Но сейчас, сидя в палате, он понимал, что прийти сюда ему нужно было гораздо больше, чем он думал. Что он и правда волновался за Викторию. Что эти круги под глазами и неровное дыхание беспокоили его. И не просто потому, что он сочувствовал пострадавшему – а потому, что когда-то эта женщина была для него всем. А сейчас она фактически спасла их сына. Да, совершив необдуманную выходку, но ведь именно это помогло им. Круз вздохнул и накрыл руку Виктории своей.
- Спасибо, - сказал он. – Когда ты поправишься, Чип будет рад тебя видеть.
По правде говоря, Круз не видел большого смысла в том, чтобы разговаривать с человеком, лежащим без сознания, поэтому оставшееся время просто сидел рядом, думая обо всех них и прежде всего о Чипе.
Иден положила телефонную трубку, все еще продолжая улыбаться. Она подумала о том, что, если бы была моложе, она сейчас бы раскинула руки и закружилась, смеясь. Моложе? Она говорит так, словно ей к шестидесяти и она уже бабушка парочки малышей! Ей всего двадцать семь – разве это много? Она огляделась. Ее дом. Абсолютно СЕМЕЙНЫЙ дом. Дом, где все правильно и по полочкам. Дом, где она жена и мать. Даже так: идеальная жена и идеальная мать. Есть и другой дом. Там она – идеальная дочь и идеальная сестра. Готовая выслушать, помочь, сделать как надо. Как надо. Последние годы она постоянно была такой, какой надо. Какой ее хотели видеть другие. Они были счастливы – и она была счастлива. Так, по крайней мере, она себе говорила. А ведь она была гораздо моложе, чем то положение, которое занимала в этом обществе. Этот дом, двое детей – это все могло случиться в ее жизни гораздо позже. И тогда сейчас она была ба просто молоденькой девушкой, играла бы в карьеру и бегала на свидания, а потом влюбилась бы до безумия – и снова в того же, кто однажды уже свел ее с ума. Иден обхватила голову руками. Легкость мигом испарилась – и появилось привычное чувство вины. Неужели это она сейчас мечтала, чтобы в ее жизни не было Круза и детей? Неужели она думала, что если бы их не было… Ведь однажды она сказала ему «Я все равно встретила бы Круза»… Теперь она уже не думала, не чувствовала этого? «Ему»… Иден вдруг подумала, что про себя, не вслух, никогда не называла Роберта по имени. Только «он», «ему», «с ним»…словно она боялась, что кто-то услышит ее мысли. Роберт. Она произнесла его имя про себя, словно пробуя. Красивое имя. В нем было что-то холодное и нежное – одновременно. А может, ей просто так казалось, потому что она знала его именно таким. Иден подошла к журнальному столику и из стопки журналов вытащила нижний – тот самый, с ним на обложке. С минуту она молча смотрела на его лицо, и в ее голове не задерживалась ни одна сумасшедшая мысль.
Кармен фактически силой отправила Иден ужинать. Дома не было ничего, кроме детского питания, а Иден толком ничего не ела с момента исчезновения Чипа. Иден думала было поехать к родителям, но видеть никого из родных почему-то не захотелось. Ей не нужны были вопросы о том, где Круз, и почему, и как, и дальше, дальше, как пинг-понге, она должна была бы отбивать мячик вопросов о ее рушащейся семье. Иден поехала в Ориент-Экспресс. Поначалу эта идея показалась прекрасной – для ужина было еще рано, и ресторан был полупустым. Иден провела там около часа и уже пила кофе, намереваясь возвращаться домой, когда в дверях показалась Келли.
- Иден! – сестра торопливо подошла к ней и обняла. – Слава Богу, все позади. Я только что была у вас, взглянула на Чипа. Спит, как ангелок.
Келли присела рядом. На минуту между сестрами все стало как раньше – тепло и забота, искренность и понимание. Все то, что было с ними эти годы и куда-то испарилось в последние недели. Иден едва успела рассказать, насколько счастлива, что все закончилось, как в Ориент-Экспресс вошел Роберт. Увидев ее, он улыбнулся и слегка кивнул, потом поприветствовал Келли и сел за дальний столик.
- Вы договорились встретиться? – глаза Келли изменились мгновенно. Куда делся милый котенок, которым только что была ее сестра? Перед Иден сидела тигрица, готовая защищать свою территорию. Сестра сидела перед ней – младше всего на три года и моложе на вечность. Вот она, в своем ярко-красном костюме, упорная и уверенная в себе, держит в руках журнал, где девушки куда менее красивы, чем она сама. Иден кольнула ревность. Келли так красива и так по-кепвелловски упряма. И ей так нравится Роберт. Что, если…? Но нет. Он любит только ее. Он мечтал только о ней. В этот момент она в очередной раз поняла, как важна для нее была эта его любовь. Вдруг вообразив, что она может потерять ее, Иден не смогла представить, как будет жить дальше. Жить рядом с семьей Роберта и Келли, улыбаться, беря на руки их детей и лениво беседовать о погоде. В очередной раз устыдиться своих мыслей Иден не успела, потому что Келли повторила свой вопрос.
- С чего ты взяла такую глупость?
- Глупость, - усмехнулась Келли. – Ты всегда говоришь это, стоит мне попасть в точку.
- Только давай не будем вспоминать, когда и сколько раз это было. Я уже слышала твой вариант нашего детства. Если ты заметила, мы пришли в разное время. Я уже собиралась уходить.
- Я не могу знать этого наверняка, - Келли сузила глаза с выражением лица, достойным Шерлока Холмса. – Но зато я знаю. что ты оправдываешься только когда виновата.
Иден слишком нервничала в последние дни, чтобы просто рассмеяться в ответ на неуместные замечания. Вместо этого она разозлилась. Иден гордо вскинула голову и улыбнулась. Она знала, что эта гордая улыбка взбесит Келли. «Он мой», - словно говорила она. «Что бы ты ни делала. Как бы ни старалась. Какой бы ни была. Он только мой».
- Ты хоть соображаешь, что ты делаешь? – тихо произнесла Келли.
Еще одна улыбка. Еще более уверенная и снисходительная. «А что мне делать, я решу сама».
Этот взгляд сверху вниз – как Келли его ненавидела! Иден смотрела на нее так считанные разы, но этот раз превосходил все предыдущие: сестра словно выставляла ее из своей комнаты, говоря, что этот фильм Келли смотреть еще рано.
- Ты как собака на сене, Иден, - вырвалось у Келли. – Тебе нужно все, хотя на самом деле не нужно ничего. Ты любишь только себя и хочешь, чтобы все любили только тебя. Ты не можешь дать ему и капли того тепла, которое… «могу дать я» - очевидно читалось в этих словах, но Келли предпочла не договаривать.
Иден все-таки всегда была немного актрисой. Поэтому ее крайнее раздражение вылилось в следующем: медленно, медленно, как в замедленной съемке, она открыла блестящую сумочку, достала из нее маленький кошелек, отсчитала нужную сумму и положила на стол. Как она и была уверена, Келли следила за ее неторопливыми движениями как в цирке за действиями искусного фокусника. Потом она встала, плавно прошлась по залу и остановилась рядом с Робертом. Келли не видела ее лица, когда она наклонилась, чтобы что-то сказать ему, но зато видела его лицо, с которого на эти секунды исчезла повседневная маска холодности и равнодушия. Его глаза засветились такой необъятной любовью, что Келли захотелось расколотить половину сервизов Ориент-Экспресса. А потом он встал, и они вместе с Иден направились к выходу. В дверях Иден обернулась и посмотрела на Келли в последний раз. В этом взгляде отчетливо читалось: «Никогда». Келли готова была ненавидеть ее.
- Так что же такое секретное ты хотела рассказать мне? – с улыбкой заговорил Роберт, когда они оказались на крыше Ориент-Экспресса.
- Ничего, - беззаботно повела плечами Иден. – Мне просто захотелось подышать, а еще посмотреть на вечернюю Санта-Барбару.
Она беспечно улыбнулась, но на душе заскребли кошки – сцена, разыгранная ею в ресторане, была на редкость гадкой.
- И поэтому ты увела меня, оставив половину Ориент-Экспресса гадать, куда же мы направились? – продолжил Роберт, все еще улыбаясь.
- Мне все равно.
- Правда? – он заглянул ей в глаза, и по его смеющимся глазам она поняла, что он уже все знает. Все знает про нее. Ей оставалось только сдаться. – А может быть, один зритель тебе все-таки был особенно важен?
Смеется – значит, не сердится? Значит, ее спектакль не оскорбил, а позабавил его? Иден тихонько вздохнула с облегчением и уже была готова ему подыграть.
- Не понимаю, кого ты имеешь в виду, - она состроила невинное личико.
Улыбка Роберт стала еще шире.
- А я ведь никогда не знал, что ты ревнива.
- Я? – удивление Иден было искренним. Пусть он догадался, что все это она разыграла от раздражения на Келли, но понять саму причину…она сама ее до конца не понимала.
- Ты была великолепна, - наконец рассмеялся Роберт. Этот смех…он всегда смеялся так…соблазнительно, словно и был тем красивым и самоуверенным Робертом Барром с обложки журнала. Словно в нем не было этой трепетной любви к ней, не было ничего, что так ценила она. Но этот смех все равно отзывался в ней мурашками по коже.
- Ты не сердишься?
- На что? На то, что ты выставила меня остолопом, ходящим за тобой как на веревочке? В общем-то, да, - усмехнулся он и уже серьезно добавил. – Зато я здесь.
У Иден мелькнула мысль, что Круз бы не простил ей подобной выходки. Задеть его гордость. Это было неприкасаемо. А Роберт махнул на это рукой – и не потому, что у него не было гордости. И – странное дело – она не стала из-за этого уважать его меньше.
- Все равно прости. Я поступила как… Не знаю, за что я так с Келли. Она не сделала ничего такого… («Всего лишь активно давала понять, что ты – не для меня»)
- Забудь о Келли, - он предложил ей свою руку. – Потанцуем?
Соглашаться было опасно. Танец предполагал слишком близкую дистанцию, одно дыхание на двоих, и его глаза – эти наполненные любовью глаза – в такой близости от ее глаз. Но Иден согласилась. Роберт легко сжал ее руку и едва ощутимо положил руку на талию. Каждый слышал какую-то свою мелодию, возможно, оказавшуюся одной на двоих. Вечер был теплым, темнота – обволакивающей, а огни Санта-Барбары – яркими и манящими. И эта крыша – такое странное место, где никого не было на мили вокруг, словно они вообще остались одни в этом мире. Иден прислонилась виском к виску Роберта. Она понимала, что может сейчас сделать все, что угодно – он ждет ее, он не хочет напугать ее, и Иден вдруг подумала, до какой же степени он беззащитен перед ней. Она могла поцеловать его и убежать. Признаться в любви и взять свои слова назад. Сказать, что они больше никогда не должны видеться и заявиться к нему в дом завтра же. А он принял бы все это. Он давал ей возможность выбирать самой. И она испугалась этого выбора. Годами за нее выбирали, как жить, и вот сейчас перед ней стоял человек, ждущий ее выбора. Она знала, какой выбор будет правильным. Но музыка в голове звучала так настойчиво, место было таким сказочным, а объятия – такими сквозь эти годы до боли незабытыми, что она не смогла сделать правильный выбор. Правильный выбор, который, возможно, и не был верным.
- Скажи мне, - шепнула Иден.
- Что? – едва слышно ответил Роберт.
- Здесь нет места для слов. Только для трех, - Она слегка отстранилась, чтобы иметь возможность смотреть в его глаза. – Они нужны мне. Я…я стала зависима от них.
- Я люблю тебя, - просто выдохнул он. Ее глаза засветились, словно она слышала это впервые. Роберт легко коснулся губами ее губ, и она ответила на поцелуй. В голове оглушительно звенела музыка ночи. И все вокруг казалось таким неправдоподобно верным, что Иден стало страшно. Она обернулась и облокотилась о решетку крыши. Роберт обнял ее за плечи и долго смотрел на вечерний город.
- Похоже, ты хочешь побыть одна, - наконец сказал он.
Иден растерянно посмотрела на него. Она действительно готова была сбежать сейчас. Но все-таки было и то, что она готова была признать:
- Я боюсь, что никогда этого не забуду.
Роберт печально улыбнулся.
- Хорошая память иногда делает нас очень несчастными.
Он направился к двери и, уже уходя, негромко произнес:
- Или счастливыми. Тебе решать.
Иден была полностью потеряна. Впервые не она убежала, а ушел он сам. И она чувствовала себя покинутой, хотя минуту назад сама намеревалась сделать то же самое.
Однажды она сказала Софии, что Роберт простит ей все, а Круз так не сможет. Быть может, это и заставляло ее поступать так, как диктовал Круз, в надежде, что Роберт все же останется рядом? Она понимала лишь то, что больше в эту игру он играть не станет.
Иден снова посмотрела на огни Санта-Барбары.
- Я люблю тебя, - тихо произнесла она и замерла в испуге. Она повторила слова Роберта или произнесла их от своего лица? Страшно было то, что Иден не ручалась за первый вариант.
|
| |
| |
| JaneBennet | Дата: Воскресенье, 11.03.2012, 19:08 | Сообщение # 4 |
|
Наутилус
Группа: Друзья
Сообщений: 11
Статус: Offline
| ***
Иден видела сны почти каждую ночь. Чаще всего они были яркие и красочные, наполненные событиями, иногда тревожными, редко мрачными. Случалось ей видеть и вещие сны. Иден уже привыкла к тому, что по ночам непременно переносится в другой мир, и бывали вечера, когда ей не терпелось скорее заснуть, чтобы узнать, где она окажется на этот раз.
После исчезновения Чипа она практически не спала, и редкие минуты забытья не дарили покоя, наоборот, мучили кошмарами. В первую ночь после того, как они его нашли, Иден спала совсем без сновидений. А вот на следующую ночь ей приснился сон. Это был какой-то сон-клип. Действующих лиц было двое – Роберт и Келли. Она видела их на пляже, в ресторане, гуляющими по вечерним улицам, а «за кадром» крутилась навязчивая песенка, услышанная ею вчера:
Это не я…это кто-то за меня
Обещает быть с тобой,
Обещает целовать тебя по утрам,
Обещает быть с тобой...
Умирать в твоих руках.
Обещает быть с тобой,
Открывать сердце лишь для тебя,
Я не верю, это сон,
Эта боль – не для меня.
Эти двое во сне выглядели абсолютно влюбленными, держались за руки и беспрестанно целовались. Когда Роберт впервые взял лицо Келли в свои руки, как любил делать это с Иден, сердце Иден заныло. Когда она близко – как это возможно во сне, - увидела его глаза, с влюбленным восхищением смотрящие на сестру, она почувствовала, что на месте этого сердца образовалась холодная пустота, и эта пустота затягивала всю нее изнутри, словно черная дыра, она расширялась с каждой их улыбкой друг другу, каждым поцелуем, которые становились все более страстными. Иден хотела убежать, чтобы не видеть этого, и не могла – какой беспомощной ты ощущаешь себя во сне, когда не в силах прогнать собственные видения! Но сейчас все было так реально, что Иден было жутко – прежде всего от той боли, которая уже начинала сводить с ума. В конце концов она решилась окликнуть Роберта, он повернулся к ней и посмотрел как…да, она знала, как пять лет назад она смотрела на него на пляже. Разница была лишь в одном – он узнал ее. Узнал, но она для него ничего не значила. И пустота внутри Иден начала засасывать ее окончательно, она словно тонула в трясине, которая медленно и мягко, но уверенно затягивает вниз, и ты теряешь всякую надежду, понимая, что попытки сопротивления приводят лишь к скорейшей развязке. И когда Иден попыталась вызвать свои воспоминания о Сиренас, она увидела дом Роберта, в который он вносил на руках Келли. На ней был ее, Иден, голубой купальник десятилетней давности, а на безымянном пальце поблескивало ее, и только ее, кольцо. Келли болтала ногами, и они счастливо смеялись.
- Не смей отбирать у меня это! Сиренас – это только наше! Наше, Роберт, наше с тобой! Слышишь? – из последних сил крикнула она, почти без надежды, что ее услышат.
Внезапно Роберт развернулся к ней и каким-то не своим голосом произнес:
- Ты забыла об этом. Пора забыть и мне.
Последнее, что она увидела, была Келли, проводящая рукой по Ундине, и Иден так страшно вскрикнула, что проснулась.
Несколько секунд она пыталась отдышаться, озираясь вокруг. Она была в своей спальне. Одна. Но как это часто бывает с по-настоящему страшными снами, сон не хотел ее отпускать: пережитое было до дрожи реально, и трясло в ознобе ее наяву. Иден никогда не была трусихой, но сон полностью вывел из равновесия ее и так натянутые в последнюю неделю нервы. Едва соображая, что делает, она набрала номер Роберта.
- Да, - через некоторое время послышалась еще более хриплый от сна голос.
- Роберт! - чуть не воскликнула она.
- Иден? Что-то случилось? Чип? – голос в трубке тут же отозвался крайней тревогой.
- Нет. Да. С Чипом все нормально, - невпопад ответила Иден и тут же выпалила, - Роберт, ты помнишь наш пляж? А ту бухту? Голубой песок? А как ты рассердился, узнав, что я Кэпвелл? А как…
Иден перечисляла, сбиваясь и пытаясь назвать все как можно быстрее, словно боясь, что он скажет «Нет, не помню, о чем ты?» А потом ей наоборот стало страшно оттого, что он молчит: может, он и не слушает вовсе? Может, он давно положил трубку рядом с телефоном, да и вдруг он сейчас не один? Да что же это, она ведет себя как самая ненормальная ревнивая жена на свете! А если он не один, а она названивает и рассказывает всякие сопливые истории – Иден, да очнись ты, теперь ты рассуждаешь как школьница! Но Роберт продолжал молчать, а Иден, совсем поглупев от страха, ревности и собственной влюбленности, спросила:
- Может быть, тебе неудобно сейчас говорить?
На что Роберт в трубке расхохотался так, что она задумалась, видела ли она хоть раз, чтобы он так веселился. Пару раз он пытался что-то ответить, но снова заходился смехом. Наконец, он, покашливая, спросил:
- Иден, ты серьезно?
Иден, у которой на душе стало изрядно легче, все же осведомилась, что его так насмешило.
- Нет, это правда? Ты звонишь мне в два часа ночи, чтобы узнать, один ли я? – Роберт помолчал и добавил уже гораздо серьезнее. – Неужели ты думаешь, что я настолько низок, чтобы после сегодняшней крыши привести домой…кого-то?
Крыша! Ориент-Экспресс и Келли – так вот из-за чего ей приснился этот сон!
- Прости, звонить было бестактно и глупо.
- Но ведь что-то случилось? Что-то, что заставило тебя, несмотря на внешние приличия позвонить ночью и сказать все те слова…да, Иден. Я это помню. Так отчетливо, как будто это было вчера.
- Ничего не случилось. Мне просто приснился дурной сон. Извини.
- Если тебе приснился я, то я польщен, - постарался он развеселить ее. Иден глупо (по ее собственному определению) захихикала. На самом деле это было мило и очень похоже на нее.
Еще несколько ничего не значащих, но таких успокаивающих фраз – и они положили трубки. Иден облегченно выдохнула.
***
Иден спустилась в гостиную, налила себе воды. Она уже упокоилась после своего кошмара, и в голову пришла мысль, почему-то не посетившая ее раньше. Она была одна. Где же был Круз этой ночью?
Да, Круз по-прежнему был в больнице. Поздно вечером, выяснив у врачей, что такое продолжительное забытье Тори они не считают опасным, он уже собирался домой, но зачем-то еще раз зашел в палату взглянуть на нее. Виктория очнулась именно в тот момент, когда он шепнул ей: «До завтра». Словно актриса, играющая спящую красавицу. Она обвела глазами палату и, сфокусировав взгляд на Крузе, едва слышно сказала «Привет».
- Привет, - облегченно выдохнул Круз. – Как ты?
Тори повела бровями, пытаясь изобразить, что так себе. Говорить ей явно было нелегко.
- Чип?
- Все хорошо. Он дома. Знаешь, ведет себя как ни в чем ни бывало, - Круз улыбнулся, вспомнив, как сын беспечно возился с игрушками этим утром.
Виктория слабо улыбнулась. За те секунды, что она видела Чипа, она почти его не рассмотрела, запомнила только большие напуганные глаза. Хорошо, если эти глаза больше ничего не боятся.
- Сантана в отделении. Хотя ее уже собираются показать врачам: из ее показаний выходит что-то невнятное о том. что Чип – это Брендон, а я – его отец. Мне жаль ее, - помолчав, добавил Круз. Ведь он знал ее, когда она была совсем не такой. Что с людьми делают наркотики… Он взглянул на Тори. Как ей удалось вырваться из этого круга? Невероятная сила воли – и, может быть, мысли о Чипе?
- Тебе что-нибудь нужно?
Тори задумалась, но быстро нашла ответ:
- Фотографии Чипа. Пожалуйста.
- Ладно. Я принесу их завтра. Самого его, я думаю, не стоит сюда приводить.
Она покачала головой: не такой должна быть ее встреча с сыном. Лучше она подождет. Она и так уже немало ждала.
- Ты… То, что ты сделала вчера, было чистым безумием…но мы очень ценим это. Кто знает, чем бы все закончилось и закончилось ли, если бы не ты. Хотя я все же думаю, что мы могли обойтись и без жертв, - дальше Круз еще что-то говорил, но Тори уже задумалась о другом. Она живо помнила это его выражение лица и глаз, когда он хотел убедить в чем-то собеседника. То, как он «загорался» тем, что говорил, когда чувствовал свою правоту. В молодости ей казалось, что он ограничивает ее тем, что всегда точно знает, что и как нужно делать. Сейчас она была бы рада, если бы он все решил за нее: как освободить Чипа, как представить ее сыну, как сделать так, чтобы они с Чипом больше не расставались… Она слишком долго была «свободна», даже в браке с Мейсоном, она всегда должна была заботиться о себе сама. И эта свобода уже камнем висела на ее шее. Виктория поняла то, чего раньше не осознавала: по складу характера она была скорее ведомой, чем ведущей. Именно этим притягивал ее Круз. Что было бы, если она раньше поняла это в себе? Ей казалось, что тогда она бы никогда его не потеряла.
Крузу был непонятно то выражение, с которым Виктория сейчас смотрела на него. Там было намешано слишком много чувств, и становилось как-то не по себе.
- Расскажи мне о Чипе, - попросила она.
Круз снова придвинул стул, сел и стал рассказывать: о тех месяцах, что она его не видела, о том, как Чип меняется с каждым днем, то он любит шумные игры, то предпочитает спокойно рисовать, что он легко находит общий язык с другими детьми и совсем не ревнует к Адриане. Наконец-то на лицах Круза и Тори появились не вымученные, а реальные и радостные улыбки:
- А в последнее время знаешь, что его больше всего интересует?
- Ну же?
- Деньги!
- Деньги? – Тори не очень-то понравилась эта новость. Круз рассмеялся ее беспокойству.
- Отец подарил ему всякие принадлежности для игры в магазин, «товар», который можно продавать и большие разноцветные монеты. Чип долго учил это слово, но теперь от него только и слышно «Деньги!» Он всегда так торжественно это произносит – мы уже думаем, не станет ли он банкиром.
- Мне все-таки… - начала было Виктория, но Круз ее перебил.
- Брось, Тори, это же дети. Они каждое новое слово повторяют по неделе. Ну, если хочешь, можешь научить его говорить «Станиславский» - это ему понравится не меньше.
Виктория представила Чипа, пытающегося сказать «Станиславский», и рассмеялась. тут же схватившись за бок, где была рана: все-таки для смеха было еще не время.
Так странно, но так правильно: они не виделись больше года и не были близкими людьми уже давно, но им нашлось о чем поговорить по душам в эту декабрьскую ночь. Чип связывал их навсегда.
***
Иден задумчиво водила пальцем по краям бокала с водой. Круг по часовой стрелке, круг – против. Куда катится ее жизнь? Все, что было раньше высшим счастьем, исполнением мечты – в какой момент это потеряло свои яркие краски? Было это после Роберта или до него? Кажется, до. Но до него это не было так заметно. Или было? Иден не могла понять: все дело было в том, что тогда она не прислушивалась к себе, и не анализировала нарастающий дискомфорт, а просто старалась задвинуть его подальше, утверждая, что у нее все прекрасно. Но о чем это она – ведь она сама все разрушила. С появлением Роберта она ни шагу не сделала навстречу Крузу. Навстречу Роберту тоже – и это стоило ей невероятных усилий – но именно эта ее стагнация делала ее с каждым днем ближе к нему, чем к мужу. Обручальное кольцо Круза уже не один день лежало рядом со свадебной фотографией, на которую оба старались не смотреть – слишком счастливыми они были на ней. Пропажа Чипа лишь углубила пропасть: Иден первым делом позвонила Роберту, Круз до сих пор сидел в больнице с Викторией. Тысячи ежедневных мелочей отдаляли их друг от друга, и слова, которые легко помогли бы им преодолеть это еще несколько месяцев назад, с каждым днем становились все нереальнее – их уже нельзя было произнести. А какие слова могли бы помочь им – кто знает… Они существовали, конечно, существовали, вот только Иден почему-то не искала их.
Вместо этого она занималась совсем другим – глупой ревностью, например. Иден покраснела, словно кто-то сейчас ее видел. Как могла взрослая женщина вытворять такое – и в то же время она понимала, что не смогла бы себя заставить поступить иначе. Мысль о том, что она может навсегда потерять Роберта, отзывалась в ней острой болью, которую она испытывала до этого только однажды – в больнице, когда не знала, выживет ли он. И тогда ей казалось, что лучше бы он вообще не возвращался, не заставлял ее вспоминать, оставил эту историю похороненной в пучине океана. Но в следующую же минуту она ужасалась этой мысли: она не могла потерять это вновь. «Иден, Иден, опомнись! - кричал внутренний голос. – Пока ты размышляешь об этом, ты уже практически потеряла Круза!» «Но я не могу без… Я только немного, еще совсем немного побуду рядом с Ним, и потом – я клянусь, я больше никогда…» - невнятно отвечал ему другой, гораздо более робкий голос. Голова шла кругом, и Иден было уже почти физически больно – она отправилась в постель, убеждая себя, что почти не спала в последние дни, а ей нужны силы – но на самом деле ей просто не хотелось ни о чем думать.
***
Пожалуй, эта ночь была спокойной только для Роберта. Единственное, что его волновало – смогла ли Иден полностью оправиться после похищения Чипа. Она был слишком нервной последние два дня: Ориент-Экспресс и ночной звонок вряд ли произошли бы с ней в спокойном состоянии. Конечно, понять женщину сложнее всего именно тому, кто ее любит, но даже Роберт полагал, что оба поступка были продиктованы ревностью. И это так не вязалось с обычным чуть отстраненным образом Иден, которая всеми силами старается держать дистанцию, что было чертовски приятно. Однако это имело цену – цену ее беспокойства. Роберт подумал, что было бы хорошо увезти ее куда-нибудь, где она могла бы по-настоящему отдохнуть – теплый песок, шум набегающих волн…но тут же пришла мысль: не стоит. В обстановке, близкой к их прошлому на Сиренас, там, где солнечно и тепло, там, где они будут вдвоем, она может слишком легко ответить «да» на слишком серьезные вопросы. А ему не нужно было решение, которое она потом захотела бы изменить, не нужно было счастье напрокат. Ничего не бывает слишком поздно для того, кто умеет ждать – однажды она сама придет к нему. А если не придет… но он не будет думать об этом. И заснет счастливым.
|
| |
| |
| JaneBennet | Дата: Четверг, 15.03.2012, 21:57 | Сообщение # 5 |
|
Наутилус
Группа: Друзья
Сообщений: 11
Статус: Offline
| ***
Традиционное утро вдвоем и традиционное «привет» - но без привычной теплоты поцелуя. Что-то сломалось в них – навсегда? Они не хотят этого признавать – или не хотят спасать?
- Как Виктория?
- Пришла в себя, но еще очень слаба.
- Я просыпалась около двух, тебя не было.
- Я пришел позже.
- И как она?
Круз внимательно посмотрел на нее, и Иден поняла, что этот вопрос она уже задавала. Но что поделать, если в голове совсем не то, не то…
- Я отвезу ей пару фотографий Чипа.
- Хорошо.
Снова пауза. Она должна сказать что-то очень важное – ну же, Иден, давай! Но ее сковала какая-то странная апатия, полное безразличие – ко всему. Ей хочется спрятаться за пустыми фразами – и еще пусть Круз скорей уйдет в больницу. Он ведь туда собирается – уже оделся.
- Ты помнишь, что сегодня в девять мы должны быть у родителей?
- Да.
Самая родная и любимая женщина причиняла ему сейчас столько боли, что он предпочел бы ее не видеть. Это было неправильно. Но не мог же он поступать правильно постоянно!
- Подарки уже готовы. Пожалуй, впервые мы купили все к Новому году заранее.
- Да, наверное.
По радио, которое часто звучало фоном в их доме, поставили новую песню. И в давящей тишине отчетливо зазвучало:
The lives that I led
Have brought me in today.
To find who I am
And throw the past away.
Follow my heart
Before it’s too late…
You are my chance
To be somebody new…
Их пальцы столкнулись на кнопке «off». Иден и Круз взглянули друг на друга и вздрогнули. Этот одновременный порыв сказал им то, чего они решались произнести. Иден должна была выбрать не любимого, а саму себя.
***
День был нелегким для обоих. Они не были вместе и вечером – Круз отправился в больницу, а Иден осталась дома собирать детей к вечернему празднику.
- Привет! - сначала из-за двери больничной палаты появились еловые ветви и куча пакетов, а потом уже сам Круз.
Виктория расцвела в улыбке. Вот чего ей не хватало – частички дома в этой неуютной палате. Несколько пахучих еловых веток – и все преобразилось.
- Не знаю, как ты встретила Рождество, но в Новый год у тебя точно будет елка, - улыбнулся Круз.
- Я…Круз, я даже не знаю, что сказать! Может, ты помнишь, как я люблю рождественские праздники, и елка – это обязательное условие! Спасибо тебе.
- Я помню, - Круз и сам не ожидал, что это прозвучит так тепло.
Он действительно хотел ее порадовать. Новый год, который она проведет одна, в больнице – и это после того, что она сделала для Чипа. Так не должно быть.
- Но тебе не кажется, что эти ветки чересчур скучные? – в глазах Круза загорелся задорный огонек, и пока Виктория удивленно смотрела на него, он достал из пакета яркую мишуру и набросил ей на плечи. Тори счастливо рассмеялась.
***
- Чип, ну как ты умудрился облить праздничную рубашку? – Иден скорее поразилась, чем рассердилась. – Она была на тебе всего минут десять… Ладно, - Иден улыбнулась и не обращая внимания на разрывающийся телефон продолжила, - Мы сейчас что-нибудь придумаем. Адриана, не хмурься, пожалуйста, только этого нам сейчас не хватало, - и с дочерью, сидящей на одной руке и ладошкой сына в другой Иден начала подниматься в детскую.
- Привет, - вошла София и, быстро оценив ситуацию, добавила, - помощь нужна?
- Было бы неплохо, - уже гораздо жизнерадостнее улыбнулась Иден. – Спасибо, что предложили забрать их пораньше. Может быть, я даже успею собраться к празднику.
Через некоторое время Чип был переодет, Адриана радостно гулила, а подарки были погружены в машину.
- Ждем вас к девяти, - напомнила София.
Иден кивнула и опустила глаза.
- Как вы? Вы с Крузом?
- Я уже ничего не знаю.
В глазах Софии загорелась тревога.
- Раньше ты хотя бы говорила, что сделала свой выбор и хочешь быть со своим мужем…
Иден подняла на мать усталые глаза. Нет. Этого ей уже не хочется сказать. Иногда ей кажется, что лучшим исходом для нее будет остаться одной.
- Келли…
- Пожалуйста, не говори, что она тебе рассказала об Ориент-Экспресс, и в каких красках.
София внимательно посмотрела на Иден. Она должна была – и не смогла осудить ее. Просто…просто иногда в бессонные ночи она думала о том, какова была бы ее жизнь с Лайонеллом. И не каждый раз она приходила к выводу, что поступила правильно.
***
- Вон тот, голубой! Да не этот, а тот, который подальше, с золотым орнаментом! – Виктория оживленно руководила процессом украшения еловых веток. Круз шутливо повиновался. Они оба были так увлечены процессом, что не сразу вспомнили, как это было много лет назад…
Тори стоит на высокой стремянке и командует, какой шар будет следующим, а Круз подает их ей. Она ловко пристраивает очередной шарик, отклоняется, любуется и выносит вердикт – подойдет он сюда или нет. На шее у нее несколько гирлянд мишуры, которые она периодически пытается тоже пристроить на елку. Она так вертится на стремянке, что Крузу иногда становится страшно за нее – но Тори только отмахивается и просит принести что-то еще. Наконец она водружает на верхушку яркий наконечник.
-Как тебе? – сверху вниз спрашивает она.
- Потрясающе! – Круз смотрит на ее сияющие глаза.
- Я о ёлке!
Оба хохочут, Тори набрасывает на него мишуру, а Круз хватает ее, стаскивает со стремянки и кружит по комнате. Это из первое совместное Рождество – и они бесконечно счастливы.
- Как тебе? – спрашивает Круз, закончив работу.
- Очень здорово. Ты даже не представляешь, как порадовал меня!
- Я на это надеялся.
Они смотрят на мишуру, отражающую разноцветное мигание гирлянды лампочек.
- Ты помнишь наше первое Рождество? – тихо говорит Виктория.
- Да, - улыбка все-таки появляется. – Мы собирались к Сэму и Нэнси, но так до них и не дошли.
В неярком свете она такая же молодая, как тогда, только беспечность сменилась едва уловимой печалью в глазах – но она все так же красива. Когда-то эта женщина была для него единственной.
- Это было мое лучшее Рождество, - негромко произносит она.
***
Красное, синее, цвета морской волны – эти платья лежали перед Иден, а сама она стояла в задумчивости. Синее было одним из любимых, а то, что цвета морской волны, специально было куплено к этому Новому году, но рука привычно потянулась к красному. Иден приложила платье к себе, взглянула в зеркало и задумалась. Раньше она никогда не носила столько красного. Ей вообще почему-то казалось, что это цвет брюнеток. А в последний год у нее вдруг появилась уйма костюмов и платьев всех оттенков красного. Она носила и другие цвета, но стала замечать, что на важные встречи неизменно надевает красный, и когда ей тревожно – красный, и когда вдруг грустно – красный. Неужели она, сама того не понимая, пыталась докричаться до окружающих, сказать, что у нее что-то не так? Женщина в красном никогда не останется незамеченной. Разве ей нужно было внимание? Вернее – чье ей нужно было внимание?
***
- Так, посмотрим, что тут у нас еще есть, - Круз открыл очередной пакет. – Комплект «Все для встречи Нового года» к употреблению готов. Конфеты, фрукты, шампанское, - он ловко подбросил и поймал бутылку. – Не волнуйся, безалкогольное, тебе можно.
Виктория не уставал удивляться. Все это для нее, чтобы она могла встретить любимый праздник не в пустой скучной палате.
- А это – новый альбом. В нем уже есть первые фотографии.
Тори открыла его – на первых страницах были фотографии Чипа. Такой милый, забавный – и такой любимый ее мальчик. Слезы сами навернулись на глаза.
- Подарю только при одном условии, - при этих словах она насторожилась, но Круз продолжил, - Что ты не будешь реветь.
***
Иден застегивала бриллиантовые серьги и осматривала себя в зеркале, уверяя себя, что синее платье все же гораздо лучше. Спокойнее, увереннее…и потом, этот цвет всегда завораживал ее. Цвет счастья,.Цвет океана, блестящего на солнце…
- Привет, - очередное за день «привет», но именно то, от которого рванулось сердце. Она обернулась.
Роберт так и не привык к тому, насколько она красива. Если бы каждую ночь он терял память, то на следующий день он влюблялся бы в нее снова.
- Привет, - слишком поспешно, слишком порывисто, слишком напряженно.
- Я надеялся застать тебя, чтобы поздравить.
- У меня уже есть подарок на Рождество. А вот я тебе задолжала.
- Тебе легко отдарить его, - он поддерживал беседу в том же полушутливом тоне, только вот ей становилось не по себе. Слишком близко. Слишком тихо. Слишком одни они в этом доме.
Понимая двусмысленность намека на традиционное «подарок за поцелуй», Роберт сменил тему.
- Новый год – особенный праздник. И заслуживает своих подарков.
Он протянул ей коробочку. Наверное, снова что-то из драгоценностей, но любопытство пересилило Иден, видавшую на своем веку немало дорогих украшений, и она открыла ее, не сказав, что не возьмет подарок. В ней лежали большие сапфировые серьги – насыщенного синего цвета, цвета ее сегодняшнего платья, цвета ее детских рисунков, цвета – как она подумала пять минут назад – счастья и океана.
- Они прекрасны.
- Нет. Ты. Ты прекрасна.
Какая пытка – каждый раз сгорать желанием провести рукой по ее волосам, притянуть к себе, коснуться шелка кожи! Как он выдерживает это снова и снова?
Для Иден дело было не в подарке. Не в дорогих украшениях. Счет шел на счастье. На крупные капли синего неба и синего океана у нее на ладони. Она медленно потянулась к мочке уха и сняла свою бриллиантовую сережку.
|
| |
| |
| JaneBennet | Дата: Суббота, 21.07.2012, 00:24 | Сообщение # 6 |
|
Наутилус
Группа: Друзья
Сообщений: 11
Статус: Offline
| ***
- Ты видела? На улице метель.
Иден подошла к окну, отдернула тяжелую штору. И правда – на улице вихрем кружился снег и завывал ветер – она знала, как это называется, но видела только в фильмах. В детских воспоминаниях о поездке в Лапландию снег лежал ровными сияющими на солнце сугробами, а сейчас в свете фонарей снежный ураган был волшебно красивым.
- Я как раз на днях читала детям сказку о Снежной Королеве и представляла что-то подобное.
- Первый раз вижу это вживую. Но в Новый год почему бы не сбыться несбыточному?
Двусмысленно – как каждый их диалог. На грани – как каждая секунда наедине.
Она не поцелует его, нет. Но она будет долго, долго смотреть в его глаза, и ощущение этого несбывшегося поцелуя все равно останется на губах.
***
София с волнением смотрела в окно. Красивая метель, которой они с СиСи любовались всего полчаса назад, превращалась во что-то невообразимое…она могла сравнить это только с самым сильным штормом, который видела на океане. СиСи отправился звонить детям, чтобы они выехали пораньше – кто знает, сколько будет бушевать стихия. Вот только София уже думала о том, не лучше ли им остаться дома…
***
Послышался шум. Казалось, больные высыпали из всех палат, чтобы оживленно поговорить друг с другом в коридоре. Шум не умолкал, и Круз отправился узнать, в чем дело. Оказалось, что посетители и те из больных, кто мог нарушить постельный режим, собрались у телевизора и обсуждали новость – на Санта-Барбару обрушилась снежная буря, зародившаяся не больше часа назад и двигавшаяся ранее по совсем другой траектории. В палате Тори не было окна, и сейчас, выглянув на улицу, он был поражен: снега было столько, что с трудом можно было различить очертания соседних домов. Некоторые из посетителей спешно засобирались домой, но Крузу хватило и минуты, чтобы оценить обстановку и понять, что выходить сейчас более чем опасно. Он направился к телефону.
***
- Мама, плохо слышно, повтори! Круз? Он навещал Викторию в больнице, буря застала его там, он только что позвонил. Да, я понимаю, я никуда не поеду. Я в порядке. В порядке! Я с… - послышалось шипение, и все стихло.
- Оборвались провода, - полувопросительно-полуутвердительно сказала Иден и рассеянно повесила трубку. Она успела узнать главное – с ее детьми и ее родителями все в порядке, а также заверить Софию, что ни за что не отправится к ним сквозь бурю. Иден взглянула в окно и поежилась. Даже если бы она и отважилась выйти из дома, шансов у нее было бы немного.
Итак, этот Новый год ей предстояло встретить одной. Чип и Адриана у родителей, Круз фактически заперт в больнице…а она одна в своем доме. Хотя нет, хуже чем одна. Она с Робертом.
- Почему?
- Что?
- Почему с нами постоянно это происходит? – Иден провела рукой по лбу и волосам. - То мы на сцене в театре…то заперты в доме вдвоем, потому что на улице снежная буря – и это в Санта-Барбаре! Почему…почему это все как в голливудском фильме – все время хочется сказать: «Так не бывает!»
Роберт развел руками.
- Я бы ответил, но тебе не понравится этот ответ.
- Не говори, что это судьба.
Роберт улыбнулся.
- Я молчал.
- И не говори теперь, что это сказала я, а не ты!
Улыбка стала еще шире.
- Я снова молчу.
- Знаете что, мистер Барр! Ваши выходки начинают надоедать, - Иден начала наступать на Роберта, шутливо тыча ему в грудь пальцем, - Вы вламываетесь без спроса…
- Дверь была открыта!
- Делаете бесцеремонные подарки…
- Тебе они понравились!
- Намекаете, что я к Вам неравнодушна…
- А разве это не так?
- И даже организовываете снежную бурю. чтобы я не смогла выбраться из собственного дома!
- Самое сложное. Мое состояние подорвано ценой закупленных тонн снега.
- И сколько самолетов их распыляют?
В конце концов оба не выдержали и рассмеялись. Пожалуй, в эту минуту ни один из них не жалел, что заперт а этом доме.
***
- Думаешь, с электричеством проблем не будет? – с опасением спросила Тори.
- Это невозможно. У больницы есть своя система, которая позволит продержаться пару суток. Но думаю, это вопрос лишь нескольких часов, - Круз тревожно посмотрел на аппараты в палате Виктории. Сейчас ей нужен только покой, но если ей станет плохо, а электричества не будет? Смогут ли врачи оказать эффективную помощь? Оставалось надеяться только на резервное электропитание больницы. – Эй. Ты же не боишься?
За последние годы Тори привыкла многого бояться. Выражение лица и привычки остались прежними, спокойными и уверенными, но за красивым фасадом теперь жила совсем другая женщина – как будто всегда чем-то напуганная. Виктория презирала это в себе, но переступить не могла – видимо, наркотики и клиника надломили ее. Поэтому на вопрос Круза она не позволила себе ответить: «Да, боюсь», но он и так увидел тень, мелькнувшую в ее глазах. Он положил ее руку на свою, и Тори перевернула ладонью вверх, чтобы сжать руку Круза. Для него это был просто дружеский жест поддержки, но то, как дрогнула эта ручка в его руке, вызвало в душе непонятный теплый отклик.
***
Внезапная веселость сменилась столь же резкой меланхолией. Иден сидела на подоконнике и смотрела на снежную бурю за стеклом. Красиво и пугающе. Как и то, что происходит сейчас в ее жизни. Она обернулась на Роберта. Он сидел на диване почти спиной к ней, и Иден повернулась сильнее, поняв, что он ее не увидит. Можно было просто смотреть на него. Если бы все в ее жизни было так просто! Можно было остановить время и просто быть рядом с ним, касаясь одними глазами, не делая ничего предосудительного, не будучи виноватой…в уставшем сознании мелькнула мысль – «почему она должна чувствовать себя виноватой?», но Иден не остановилась на ней. А потом можно было бы вернуться к семье… А еще лучше – Иден снова посмотрела в окно – если бы можно было прожить две жизни, и в каждой быть с тем, кого любишь…вот только это были бы разные люди.
Роберт листал альбом с фотографиями, забытый кем-то на журнальном столике. С каждым новым листом он порывался закрыть его, но все переворачивал и переворачивал плотные листы, на которых застыли счастливые моменты семьи Кастильо. Вот Иден и Круз еще без обручальных колец – Круз сидит на первом плане, а Иден обнимает его сзади за шею, прижимается щекой к щеке – и оба сияют. Вот они в каких-то смешных маскарадных шапочках машут в объектив. Вот кадр явно случайный, но такой удачный: они заняты друг другом и не смотрят на фотографа, она что-то рассказывает, и оба смеются. Вот свадебные фотографии: какие-то постановочные, какие-то любительские, но со всех льется неизмеримое счастье, которым они были полны в тот день. Эти сияющие глаза, эта любовь, эта гордость друг другом – Роберту казалось, что ему плохо уже физически. Но какая-то сила, которая заставляет больного вскрывать нарывы, заставляла его смотреть дальше. Вот Париж, судя по всему, их свадебное путешествие. Снимал явно Круз – мало Парижа и много Иден. Она кокетничает и якобы не хочет фотографироваться. Вот новый дом, тогда еще только купленный. Иден в слишком чистом рабочем комбинезоне явно позирует на стремянке. А вот она едет верхом на Крузе в точно таком же комбинезоне и, хохоча, погоняет его малярным валиком. Роберт закрыл глаза. Сколько мелочей, которые навсегда останутся в ее памяти. Сколько он пропустил…потерял…заплатил за счастье быть с ней тогда, на Сиренас.
- Это был единственный день, когда мы занимались ремонтом, - услышал он тихий голос за спиной. Иден присела на подлокотник дивана и мельком коснулась его плеча. Впрочем, это выглядело так, словно она потянулась к странице альбома. Она знала, о чем он думает. И это причиняло ей не меньше боли. Если бы она могла, она бы многое, очень многое отдала, чтобы его боль покинула его – пусть даже переместившись в нее саму.
Иден перелистнула страницу.
- А вот и Адриана. Маленький день рождения - ей исполнилось семь месяцев, - с фотографии на них смотрела крошка, в которой нельзя было признать хоть чьих-то черт. – Я уже и не помню, когда она была настолько маленькой. А ведь прошел всего год…
Фотографии детей. Яркие, красочные, забавные. И они с Крузом с детьми – иногда чуть уставшие, но всегда абсолютно счастливые. Заполненные страницы подходили к концу…
- Семейные альбомы – не самое увлекательное занятие, - Иден закрыла альбом и положила его к себе на колени.
- Пожалуй, - чуть сдавленно отозвался Роберт.
Не получается, не выходит, никакие шаблонные фразы не проходят в их разговоре. Что ей делать? Как быть, если хочется разгладить каждую морщинку на лбу, стереть каждый отблеск тоски в глубине глаз, цветными мелками ежедневных радостей разрисовать тот мрак, что было в его прошлом?
- У нас с тобой даже нет ни одной фотографии. Казалось бы, такая мелочь…
Всегда тайком. От СиСи, от Мейсона, теперь – от Круза… Всегда скрываться, словно преступники, всегда молчать и опускать глаза, словно они совершают что-то недостойное.
- Это легко исправить, - в попытке вернуть былую веселость Иден быстро поднимается и отправляется искать фотоаппарат, - «Полароид», последней модели. Сможем сразу посмотреть, что получится.
Она еще что-то оживленно говорит, и приносит фотоаппарат, устанавливает его на столе напротив дивана, как раз на нужном уровне, заводит на несколько снимков через равные промежутки времени, и подходит к Роберту.
- Ну, все готово.
И понимает, что лучше бы этого не делала. Как она представляла себе их фотографию?! Просто сесть сейчас рядом, как сделали бы чужие люди – и получить ту фотографию, которую удобно потом разрезать пополам, чтобы не вклеивать в семейный альбом случайных знакомых? Близких людей на снимках обнимают – но она не в силах сейчас, позируя, обнять его и сказать «Cheese» - слишком неискренне и даже оскорбительно для него это будет.
Измучившись этими мыслями, Иден присела на уголок дивана и робко протянула Роберту руку. Так они и посмотрели в объектив – словно школьники, которые стеснялись друг друга. Вспышка. Пошел отсчет следующих секунд.
- Прости. Это была очень глупая идея.
- Спасибо за попытку.
Они посмотрели друг на друга и снова потерялись в этих глазах. То, что хотелось рассказать, читалось без слов. Щелкнул затвор. Из «Полароида» вылез второй снимок, на который они не обратили внимания. А он был совсем не таким, как первый, напряженный и бесполезный. В нем два человека тоже сидели порознь, боясь дотронуться – но это была не боязнь чужих, а боязнь двух любящих, слишком любящих друг друга людей. Да, у них не было совместных фотографий. Но этот снимок заменял их все.
|
| |
| |
| JaneBennet | Дата: Суббота, 21.07.2012, 00:26 | Сообщение # 7 |
|
Наутилус
Группа: Друзья
Сообщений: 11
Статус: Offline
| ***
- Так…исследуем его на предмет запасов еды, - Роберт присел перед холодильником. – Кто знает, сколько нам придется здесь провести.
- Думаешь, это надолго?
- Не меньше недели, - серьезнейшим тоном отозвался Роберт и, увидев ужаснувшуюся Иден, не мог не улыбнуться. – Шучу. Вряд ли мы проведем здесь много времени. Но Новый год явно встретим в заточении.
- Тогда отметить его будет особо нечем, - Иден подошла к холодильнику и выудила оттуда бутылку шампанского, с размахом расположившуюся на полупустой полке. – Асти. И на том спасибо.
- Ты всегда любила сладкое. А я убеждал тебя, что с годами ты полюбишь брют.
- Как видишь, я довольно упряма.
Снова улыбки. Лучики смеющегося света в зеленых и жемчужно-голубых глазах.
- Детское питание, - Иден переставляла баночки на полке. – И еще. Последнее время мы редко ели дома…да и вообще редко бывали здесь все вместе.
Напряженная тишина. Оба знают – почему.
- А вот это, пожалуй, неплохой улов, - Иден достала ведерко мороженого и помахала добычей.
- Уверен, мы продержимся.
***
Шампанское открылось на удивление легко, с едва слышным хлопком.
- Даже жалко, - прокомментировал Круз, - Я люблю, когда пробка долетает до потолка.
- Нет уж, спасибо, - улыбнулась Виктория, - я прекрасно помню, как наша люстра погибла от одной такой пробки.
- Что мы тогда праздновали? – поинтересовался Круз, сосредоточенно наливая в бокалы равное количество шампанского. Тори улыбнулась шире: это он тоже любил, чтобы у всех было поровну.
- Мою новую роль. Я месяц тебе не давала покоя, заставляла помогать с диалогами.
- Точно! «Ты должна, понимаешь, должна ответить мне», - с патетикой продекламировал он. Тори прыснула.
- Ты до сих пор помнишь?!
- Еще бы, - довольно хмыкнул Круз. – А ты-то помнишь свои слова?
- Нет… Знаешь, потом я столько играла, что многое из ранних пьес забылось.
- Ты все-таки попробуй. О, у меня было еще что-то вроде: «Ответь мне…ты все еще любишь его?»
Сказал и замолчал. Обычная фраза из заурядной пьесы…а сколько раз он произносил ее в последние месяцы! И всегда слышал в ответ одно и то же «Я люблю тебя». Как будто Иден не понимала, что он ждал, когда же она вместо этого скажет: «Я НЕ люблю ЕГО»! Не говорила. Потому что не могла. А врать не хотела. Он ведь любил ее в том числе и за ее честность.
- Эй, - тихо позвала Виктория. – Я вспомнила. Я говорила: «Нет. Он для меня больше не существует. Быть с тобой – все, что мне нужно».
Вряд ли Виктория понимала, что именно эти слова нужны были Крузу в последние месяцы.
***
- Без двух двенадцать, - Роберт взял в руки бутылку шампанского.
- Занятный у нас Новый год – одни в пустом доме.
Иден подставила бокалы и следила за пузырьками, которые весело бежали по стенкам бокалов.
- Знаешь, у русских есть выражение «Как встретишь Новый год, так его и проведешь».
- Ты был в России?
Это было легче спросить, чем сказать что-то о том, проведут ли они этот год вместе.
- Нет. Но знал одного русского.
- И вы встречали вместе Новый год?
- Да, в бане пили водку с медведями в шапках-ушанках. Ну вот, ты улыбнулась.
Помолчали.
- Ты загадываешь желания в Новый год?
- Сознаюсь – загадываю.
- И я. А твои сбывались?
- Моё – да.
Они оба знали, какое. И сколько лет он загадывал его. И о чем будет думать в эти секунды уходящего года. Слишком тихо. Слишком близко. Слишком наедине. Она уже это говорила?
- С Новым годом,- Роберт коснулся ее бокала своим. Стекло приятно зазвенело, и на секунду показалось, что все, как в новогодней сказке, будет хорошо.
- Я хочу сказать тост, - Иден провела пальцем по краю бокала, не решаясь поднять глаза.- Я хочу, чтобы в твоей жизни все было так, как ты заслуживаешь. Потому что ты заслуживаешь – как никто. Чтобы ты был счастлив. Больше всех. За все те годы, что… В общем…я очень этого хочу.
И она все-таки посмотрела ему в глаза, стараясь подтвердить взглядом, закрепить это пожелание, вложить в него душу. Пусть он будет счастлив. Даже если…без нее?
Снова зазвенели бокалы, каждый отпил по глотку.
- То, что ты сказала…это легко сделать, - очень тихо сказал Роберт.
- Я не имела в виду…
- Зато я имею. Иден, тебе нужно только решиться.
- Только решиться, - горько усмехнулась Иден. – Все просто, да?
- Да. Если ты перестанешь убегать от очевидного, ты сама это поймешь.
Иден провела рукой по волосам. Нет, с каждым днем, с каждой минутой становилось все сложнее.
- Что я пойму?
- То, что чувствуешь ко мне. Просто дай этому имя.
Она устала, она так бесконечно устала. Как было хорошо раньше, когда не надо было каждую секунду стоять перед выбором.
- Это поможет?
- Да. Это тебе поможет.
- А может быть, это поможет тебе? – в Иден смешалось все: страх собственных чувств, накопленная усталость прошедших дней, тяжесть от бесконечных ссор с Крузом, навязчивые мысли о человеке, который должен быть ей никем, боль за свою разрушенную, такую привычную и уютную жизнь...все эти чувства набросились разом, и на Иден хлынула волна с трудом сдерживаемой злости. Во всем этом был виноват он, он один – человек, который не должен был оказаться с ней наедине в ее доме в новогоднюю ночь.
– Может быть, эти слова потешат твое самолюбие? Что ты хочешь знать? Что я люблю тебя? Да, я люблю тебя! Люблю, слышишь? Так люблю, что своими руками разрушила то, что создавала столько лет! Что предала всех тех, кто меня любит! Что наплевала их чувства и унизила их! – глаза Иден горели гневом, и она кричала так, словно сыпала обвинениями, а не признаниями. – Я люблю тебя настолько, что совсем потеряла голову! Я не знаю, что вытворю на следующий день! Я не знаю, кому еще сделаю больно! Я не знаю, насколько сильнее буду ненавидеть себя завтра! Я…я ненавижу тебя…нет, не тебя - себя, - силы, которые только что бушевали в Иден, разом покинули ее. Она в изнеможении опустилась на диван и закрыла лицо руками.
То, что она сказала, так потрясло Роберта, что несколько секунд он не мог ничего произнести. Все это он говорил себе и сам: что он мучает Иден, что ее жизнь текла хорошо и размеренно, что он мог бы помочь ей, просто уехав из Санта-Барбары. Может быть, он не так сильно любит ее, раз не мог этого сделать? Эти признании отозвались в нем огромной болью, ее болью, пропущенной через его сердце, и даже пятикратно повторенное «люблю» осталось практически незамеченным.
- Иден… Иден.
Вот и все, что он мог сказать.
Роберт осторожно сел рядом с ней. Иден подняла голову и обернулась к нему. Ее глаза покраснели, но слезы все никак не выливались. От этого было только тяжелее. Ей хотелось сказать ему что-то резкое, даже жестокое, что-то, что ранило бы его, чтобы ему было больно так же, как и ей. Но она заглянула в его глаза и испугалась. В них были и боль, и тоска, но все это перекрывало одно чувство – чувство покорности жертвы перед палачом. Он признавал свою вину, которой, по большому счету, и не было. Во всем была виновата она, но она заклеймила его – и он готов был принять это, как и любое наказание, которое она сочтет нужным. Иден подумала, что если она сейчас крикнет, чтобы он ушел из ее жизни навсегда, он уйдет, причем прямо сейчас – в снежную бурю, в пекло опасности. Ей стало нестерпимо стыдно за те слова, что она сейчас выкрикивала, она снова спрятала лицо в руках и наконец-то заплакала. Она оплакивала и свою разломанную счастливую жизнь, и ту жизнь, которая могла бы быть не менее счастливой, не случись ее амнезии, и то, что ей некого винить сейчас, кроме себя самой и своего глупого сердца, и то, что Круз сейчас где-то далеко, с женщиной, которая причинила их семье столько бед, и то, что рядом с ней сейчас чужой, лишний человек, и то, что именно этого лишнего человека она сейчас и хочет видеть рядом с собой – и только его. Она плакала долго и горько, не замечая времени, и, только начав успокаиваться, поняла, что Роберт уже давно обнимает ее, гладит по волосам и шепчет какие-то слова, какие – она не разбирала, что это было что-то теплое и нежное, даже доброе, что-то такое, что родители говорят ребенку, когда в его жизни случается первая серьезная потеря. И она была рада на несколько минут почувствовать себя этим самым ребенком, забраться с ногами на диван и положить голову ему на колени, чтобы он продолжал играть ее светлыми прядями, а она могла еще немножко полежать, стараясь не думать ни о чем. Реальность вернется. Но она может подождать еще пару минут.
***
Виктория задумчиво вертела в руках игрушечного оранжевого пса, оказавшегося среди пакетов Круза и купленного для Чипа. Круз сидел рядом и молча смотрел на это ее занятие.
- Знаю, это будет некстати, - начала Тори, медленно играя с длинным мягким ухом пса, - Но я хочу сказать. тебе… Я ничего не забыла. И не забуду. Эти воспоминания – самое реальное, что есть в моей жизни. Я знаю, что сама разрушила все. Но я не оправдываюсь. Я просто…просто хочу быть рядом с вами, с Чипом и с тобой. Понимаю, это не вписывается в твои представления…но, знаешь, жизнь богаче наших планов.
«Жизнь богаче наших планов», - отозвалось в Крузе. Иногда жизнь делает такие повороты, которые не снились бы и самому талантливому сценаристу. Его жена фактически бросила его ради другого, а он еще может чувствовать себя легко и свободно в обществе другой женщины. Легко и спокойно. Свободно и тепло. Или это и есть то, что связывает Иден и Барра – невозможность окончательно уйти от первой любви?
Круз вспомнил, как впервые встретил Тори. Шум улицы, полуденная жара, - все разом перестало существовать, и в этом безвоздушном пространстве была только она. Она, удивительно грациозно спешащая куда-то на своих тоненьких каблучках, она, самой солнечной улыбкой из всех виденных им, улыбающаяся чему-то своему, она, блеск глаз которой (Круз готов был поклясться!) он различил даже сквозь солнечные очки. Как он боялся, что она упорхнет от него! Этот страх не покидал его еще долго, даже тогда, когда они уже были вместе. И однажды она и правда упорхнула – в буквальном смысле. Но он помнил о ней – долго, очень долго…пока не встретил Иден?…всегда?
И пусть эта минутная теплота к ней так мимолетна, и пусть та, кого он по-настоящему любит, не перестает делать ему больно, но сейчас Круз невольно улыбнется и скажет:
- С возвращением, Тори.
|
| |
| |
| JaneBennet | Дата: Суббота, 21.07.2012, 00:28 | Сообщение # 8 |
|
Наутилус
Группа: Друзья
Сообщений: 11
Статус: Offline
| Стояла такая тишина, что было слышно, как часы отмеряют секунду за секундой. Тик-так, тик-так - думала Иден, слышая удары. Это было лучше, чем думать о том, что сейчас она поднимется, вытрет слезы, и ей нужно будет посмотретьв глаза Роберту. И что-то сказать. Или провести в этой тишине еще несколько часов. Его пальцы все еще играли ее волосами. И пусть это неправильно, плохо, нельзя - но это было приятно. Иден глубоко вдохнула, словно собиралась нырнуть, и села на диване. Решилась и подняла глаза.
Он ждал, пока она заговорит. Не хотел помочь? Скорее, старался не мешать. А она знала, что ей нужно сказать что-то очень важное.
- То, что я говорила... На самом деле я так не думаю.
- Все?
- Что?
- Все, о чем ты говорила - неправда?
- Да. Нет, - Иден опустила голову. - Ты знаешь, какая часть.
Иден знала, что должна сказать, это будет честно не только по отношению к нему, но и к самой себе. Но так страшно было говорить эти слова не в пылу нахлынувших эмоций, а в холодной тишине, что она испугалась. Поэтому она просто положила свою руку на его.
- И я ничего не могу с этим поделать, - невпопад продолжила она свою мысль, которую даже не озвучила.
Но Роберт услышал. То, что промелькнуло сейчас в ее голове, прозвучало так оглушительно громко, что он тоже услышал. Его рука перевернулась и сжала ладонь Иден.
***
- Расскажи о себе, - вдруг сказал Иден. Не для того, чтобы заполнить пустоту. Просто она и правда хотела слышать.
- Что? – удивился Роберт. Она поняла это удивление. Она знала немало о его жизни вплоть до 79-го, пять следующих лет были вычеркнуты ею, а еще пять – отравлены ею же. Ей снова стало нестерпимо тяжело, как и каждый раз, когда она думала об этом. За что ему это? Только за то, что он умел так любить?
Может быть, Роберт понял, о чем она сейчас думает, а может, просто хотел развеять печаль, появившуюся в ее глазах, но он сказал:
- А вот, пожалуй, забавный сюжет. Расскажу тебе, как я впервые встретил Крейга. Это было…
- Ты уверен, что мне будет интересна история о мошеннике? – улыбнулась Иден, тут же реагируя на веселые искорки в его глазах.
- Не будь занудой, Крейг – хороший парень, а уж в какие передряги мы вместе попадали – нарочно не придумаешь.
Он начал рассказывать, но Иден улавливала лишь отдельные слова. Она просто слушала его голос, какой он, когда Роберт не грустен и не рассержен, когда не говорит шаблонных фраз, которыми им приходится ограничиваться, как открыто он улыбается – и ее сразу тянет улыбнуться в ответ, как красочно он что-то описывает, словно в нем и нет той замкнутости, даже какой-то отгороженности от остального мира. Он просто сидел напротив нее и просто рассказывал о чем-то, и все вокруг было именно так «просто» и легко, что Иден не понимала, что с ней. Почему она так рада сейчас быть в этом пустом заметенном снегом доме, почему она сияет улыбкой от одного взгляда на него, почему она так счастлива оттого, что ему сейчас хорошо.
Роберт рассказывал свою историю, но в то же время все думал: что с ней, почему у нее так лихорадочно блестят глаза, и почему она смеется совершенно невпопад, и почему она смотрит на него так, словно ждала его десять лет, и только сегодня он наконец появился. Додумать он не успел: над головами что-то зашипело, потом замигало, и через пару секунд в комнате воцарилась полная темнота, только окна едва заметно выделялись на черном фоне.
- Чудесно, - мрачно произнесла Иден. – Лучше и быть не могло.
- Могло, - отозвался Роберт, - ты могла остаться здесь одна.
Иден даже вздрогнула при мысли, что она и правда могла оказаться здесь совершенно одна: без света, с неработающим телефоном, под завывание метели. То, что он зашел поздравить ее сегодня, спасло ее от ночи панического страха. Иден не хотела признаваться в своем страхе даже самой себе, но она никогда не оставалась в этом доме одна с выключенным светом. С ней всегда были дети, а если нет, то она, засиживаясь допоздна за работой или в ожидании Круза, всегда включала свет везде, где только можно, а часто еще и ставила негромкую музыку. Потому что иногда – очень редко, и Иден предпочитала не помнить об этом – в тишине пустого дома ей слышались мужские шаги. Словно кто-то спускался по винтовой лестнице. Это не дом пугал ее, нет, это был ее родной и любимый дом, где она была счастлива. Но свет и музыку она продолжала включать.
И сейчас, умом убеждая себя, что она не одна и бояться нечего, Иден все равно почувствовала, как изнутри подкатывает волна страха. Она глубоко вдохнула, стараясь прогнать это леденящее ощущение, но, едва она по движению рядом поняла, что Роберт поднялся и собирается куда-то идти, ей стало жутко.
- Куда ты? – сказала она слишком поспешно для обычной комнаты без света и слишком громко для холодной тишины.
- Хочу найти свечи. Где ты их хранишь? – спокойно ответил Роберт, но от него не укрылись нотки испуга в ее голосе. Он протянул руку к тому месту, где сидела Иден, и был прав: Иден быстрыми движениями водила рукой по воздуху, стараясь найти его. Ее ладонь наткнулась на его предплечье и крепко сжала его. Слишком крепко для обычной неуверенности.
- Иден, все в порядке, - Роберт накрыл ее руку своей. – Видимо, проблемы на электростанции. Я зажгу свечи.
Иден промолчала, но так и не отпустила его.
- Просто скажи мне, где их найти, и я принесу. Посиди здесь, в темноте ты можешь на что-нибудь наткнуться, и очень неприятно.
Иден отпустила руку и кивнула, словно он мог ее видеть. Она не поддастся этому. Она не трусиха.
- Они в кладовой комнате. Тебе придется подняться наверх, и там сразу налево. На одной из полок, прямо сверху.
- Было бы проще, если бы ты хранила свечи на кухне, - усмехнулся Роберт и медленно направился к лестнице.
Иден безумно захотелось вскочить и побежать за ним, и только усилием воли она заставила себя оставаться на месте. Нет, она не боялась мифических травм, но она хотела доказать себе, что она сможет. Она в собственном доме, более того, не одна, ей ничего не угрожает. «Все хорошо, хорошо», - твердила она себе. Поначалу все и правда было неплохо, пока шаги Роберта не стали затихать все выше. И вот тогда холодная струйка страха, которая постепенно заливала ее душу, в считанные секунды превратилась в лавину леденящего ужаса, сковывающего движения, не дающего вздохнуть.
«Все хорошо, хорошо» - это она говорила себе и в ту ночь. Ощущения той и этой ночи начали сливаться, тогда было так же темно, и так же тихо, и…Иден вжалась в диван, борясь с желанием вскочить и побежать. Куда бежать? На улице буря. Иден закрыла глаза, потом открыла, но разницы практически не было. Мрак. Пустота. Вдруг на винтовой лестнице послышались шаги, Иден затрясло, и она уже не могла сдержать себя – она спрятала голову в руках и закричала.
Крик был такой отчаянный, что Роберт ринулся вниз, едва удерживаясь на ступеньках.
- Иден! Что? Что с тобой?
Голос, его голос, он сейчас вытащит ее отсюда, из этих воспоминаний, которые затягивают как в омут, это он, он спускается к ней, он, а не… Иден рванулась на голос. По ее шагам, по сбивчивому дыханию он понял, где она, и бросился навстречу. Он что-то говорил ей, лишь бы она слышала, куда идти, но ей был важен только сам голос – это он, он, он рядом. Когда они уже оказались на расстоянии вытянутой руки, Иден еще раз вопросительно всхлипнула «Роберт?», и услышав «Я здесь, здесь», бросилась в его объятия. В темноте она не видела лица, но теперь уже ее видения отступили, и она была точно уверена, кто рядом с ней – такими родными были эти ладони, гладившие ее по голове, этот запах, это тепло. Ее трясло, как в ознобе, и Роберту было страшно от собственной беспомощности, он только гладил ее по волосам шептал: «Что ты? Ну что ты, Иден? Все в порядке».
- Извини. Мне просто стало страшно тут одной, - постаралась спокойно произнести она, но дрожать не перестала.
Было ясно, что это не «просто страшно». Здесь было что-то другое…и Роберту вдруг тоже не хватило воздуха, когда он понял, что с ней. Два года назад, в ее собственном доме… Какой же он идиот! Разве можно было оставлять ее одну? Он видел, что ей страшно, но все равно ушел и даже не говорил с ней, чтобы она могла слышать голос!
- Прости, прости меня, - зашептал он, целуя глаза Иден, лоб, виски.
- За что? – еле слышно отозвалась она. В чем он виноват, если ей стоило больше заниматься своими нервами?
«Прости за то, что я заставил тебя прочувствовать это еще раз»? «Прости, что не подумал, не вспомнил?» Да, это все было так, но было и главное. То, что причиняло невыносимую боль тогда, когда он не мог заставлять себя не думать. То, отчего было нестерпимо стыдно за себя, не защитившего его девочку. То, что заставляло ненавидеть Кастильо и в то же время понимать – ты мог оказаться так же беспомощен.
- Прости, что не уберег тебя, - тихо ответил он, сказав, наконец, то, что так его мучило эти годы.
Иден сжалась. Так он знал. Ей не хотелось говорить об этом, и вместо ответа она провела рукой по его щеке. Он перехватил руку и поцеловал ее ладонь. Такой нежный, трогательный жест – не тыльную сторону руки, а ладонь.
- Давай зажжем свечи, - сказала Иден.
- Конечно, - заторопился Роберт, и принялся зажигать одну за другой и расставлять их, ни на минуту не прекращая разговаривать с ней.
- Это не обязательно. Ты рядом. Я больше не боюсь.
Они принялись за дело вдвоем, и часть гостиной постепенно стала озаряться теплым мерцающим светом. Стало уютно и совсем не страшно. Иден снова забралась на диван.
- Все хорошо?
- Пожалуй, слишком романтично.
- Иден, послушай… Мы больше не будем этом, но я хочу сказать последнее – никто больше не будет угрожать твоему спокойствию. Никогда.
Наверное, со временем она перестанет бояться темноты. Но сейчас ей было нужно его присутствие.
- Эй, как насчет мороженого? Пока оно не растаяло в неработающем холодильнике.
Иден широко улыбнулась и кивнула. В самом деле, почему она должна чего-то бояться, когда среди мерцания свечей ее охраняет рыцарь с ведерком мороженого?
|
| |
| |
| shvetka | Дата: Среда, 29.08.2012, 09:15 | Сообщение # 9 |
 Морской ангел
Группа: Друзья
Сообщений: 118
Статус: Offline
| Жду продолжения!!!!! 
Но я прошу - не надо забывать,
Что это чудо все же было!
И давайте не с грустью, а гордостью
Вспоминать тот красивый роман.
Где еще мы увидим в подробностях
Сказку ту, что создал океан?! (с) Ольга Филиппова
|
| |
| |
| JaneBennet | Дата: Понедельник, 03.09.2012, 14:32 | Сообщение # 10 |
|
Наутилус
Группа: Друзья
Сообщений: 11
Статус: Offline
| Спасибо за интерес к фику! Я о нем не забываю!
|
| |
| |
|
| |
